Дроу предвкушали грандиозное событие, слишком зрелищное и редкое, чтобы размениваться на что-то малозначимое.

Наступала великая ночь.

Ночь, осенённая милостью Ллос, когда носящие эно должны подтвердить, что недаром выбраны божественной дланью и способны заслужить менакиновый [33] кай'ол.

Дивная ночь, расцвеченная грандиозным зрелищем.

Ради него центральная площадь города превращалась в громадный амфитеатр для толпы желающих увидеть воочию илджин мейир — финальный бой ноамат орн Ллос. Битву, где чёрная метка лучших навсегда поменяет цвет, впитав лучи отшельницы Луны.

Ложи для знати были давно распроданы, поэтому влиятельные представители благородных домов нежились в заранее зарезервированных апартаментах, вкушая удовольствия, в изобилии предлагаемые ушлыми отельерами Теймхентора.

Элите не престало демонстрировать скупость, и деньги тратили без счёта даже те, кто не мог себе позволить лишней щедрости. А предприимчивые горожане, не упуская счастливого момента, пополняли закрома на несколько лет вперёд.

Беднота и худородные, отложив все дела, с завидным упорством штурмовали верхние ряды трибун, отдавая скудные сбережения за неудобные места, или чудом просачивались сквозь неприступный заслон городской стражи.

Никто не мог пропустить главное событие города Призванных дев, о котором долго потом гудит молва, коверкая факты и сочиняя небылицы.

Царивший повсюду бедлам невнятным шумом проникал сквозь толстые стены махтэри. Там избранные готовились к главному в их жизни испытанию.

Назойливый, он только царапал слух, но совсем не отвлекал от мрачных мыслей, навязавшихся мне в компанию.

Мне не впервой было оставаться в одиночестве: медитация или менторские выверты Сая — поводов хватало. Тяготило совсем не это. Никто не рассказал, чего ждать от грядущей ночи, после которой моя неуправляемая судьба вновь повернёт в неведомом направлении.

Я старалась не мучиться неизвестностью. Ещё в земной жизни взяла за правило — решать проблемы по мере их поступления. А так как новые поступления обозначить себя не спешили, я гнала панику: ведь дзабблах не появлялся шестые сутки подряд.

Еду мне приносил молчаливый мальчик-дроу, худой и угловатый, на вид чуть старше подростка. Он не поднимал глаз и пугливо втягивал голову в плечи от каждого взгляда, поэтому заговаривать с ним даже не пыталась.

Впрочем, обязанности свои он выполнял великолепно, тихо и быстро наводя порядок в комнате, перестилая постель и вычищая одежду от запахов, пыли и грязи, которых хватало после ежедневных тренировок. Забросить занятия было бы для меня верхом глупости. До изнеможения нагружая тело, я освобождала голову от лишних мыслей и волнений. Но стоило только присесть, они одолевали меня вновь и вновь.

Я многому смогла научиться: бой с оружием и без, ментальная атака и защита. Строптивая поначалу тьма теперь покорно вилась ласковой струйкой под пальцами и становилась негасимым чёрным пламенем, опасным боевым хлыстом или теневыми мечами.

Однажды я поняла, что умею убивать. Смерть давно поселилась на кончиках моих пальцев. Чуть сильнее нажатие… чуть резче поворот… И жизнь послушно застывала, удивлённо распахнув глаза. И уходила, как вода сквозь песок…

Да, меня учили убивать, но я ни разу не смогла этого сделать, хотя другие забирали жизнь легко и с удовольствием.

Накануне илджин мейир мой расторопный слуга принёс новую одежду, удобную, но мало что прикрывающую, помог облачиться в привычный лёгкий доспех.

Аккуратно, почти не касаясь пальцами головы, выбрил виски, как полагалось воину, и сотворил тугую сложную косу, умело вплетая острые шипы — трёхгранные лок для ближнего боя. Защёлкнул наручи с иматиновой [34] вязью. Какое-то время придётся обходиться без магии и теневых клинков, пока сила рун не иссякнет под натиском скованной тьмы.

Тело потряхивало от возбуждения. Моя свобода висела на волоске. Я стану ноамат и получу кай`ол в награду, неприкасаемость и длинный шлейф из ненависти и страха. Или примерю рабский трохх, насильно покорившись воле поводыря, навсегда потеряюсь в сумерках собственного сознания.

Мальчишка, замирая от страха, тонкой кистью обвёл по контуру эно, закрашивая чёрную паутину серебристой краской. Должно быть на тёмной коже дроу это смотрелось эффектно, на моей же руке рисунок стал почти незаметным, выдавая себя ярким металлическим блеском, стоило шевельнуть пальцами.

Как только надела ножны и закрепила на теле оружие, в дверь вежливо постучали, и в комнату ввалились две внушительные махины в полном боевом облачении. Выбритые виски, серебристые руны на теле, изображение инсигний Верховной на левом наплечнике — храмовые гвардейцы. Похоже, в школу пожаловали важные гости.

Заметив меня, оба рухнули на колено, упершись кулаками в пол.

— Позволит ли досточтимая сопроводить её к началу испытания? — проговорил один из них, не поднимая глаз.

Само собой, позволит. Как будто у меня есть выбор.