почисти и порежь, на ужин хорошо расходится баранина с тушеными овощами.

Я молча кивнула, сосредоточив внимание на своей работе, на каждом скрипе ножа, разрезающего морковку, на каждом ударе по картофелине, с которой надо было снять

кожуру. Руки немного дрожали, но я старалась держать их уверенно.

— Все, это были последние, — наконец махнула кухарка рукой, когда я тупо уставилась в

опустевший таз. Люси тем временем сняла фартук, кивнув на часы. —А мое время вышло.

Я тут работаю только до пяти. Завтра с утра увидимся.

Люси ушла, а вместо нее на кухню вошел хмурый Томас. Он не сказал ни слова, только

посмотрел на меня долгим взглядом, что-то обдумывая. Похоже, они с Люси успели

переброситься парой слов, и теперь я ждала вердикта.

— Давай, иди в зал, — коротко бросил он, выдержав томительную паузу. И, больше не

глядя на меня, подошел к плите, где в двух больших котлах, уютно побулькивая, тушилась

баранина.

Я вытерла руки о фартук, устало потянув мышцы спины, и шагнула из душной кухни в

шумный зал. Стук кружек о деревянные столы, звон посуды и разговоры посетителей

накатывали волнами, перекрывая друг друга.

Меня тут же подхватила Катрина.

— Ну, как ты? — шепнула она с лукавой улыбкой. — Люси хоть и добрая, но все тут ее

побаиваются, работой заваливает так, что света белого не видишь. Живой?

Никого картошкой не огрел?

Я кивнула, устало улыбнувшись. Честно признаться, сил на разговоры не было. И я с

ужасом думала, что после этого, в идеале, предполагается обслуживание посетителей в

зале.

— Вообще, мы там все по очереди работаем, меняемся, кто в кухне, кто в зале, кто

убирает комнаты. Это сегодня тебя, наверное, просто испытывают, чтобы понять, чего

стоишь, — добавила Катрина заговорщицким тоном. На что я неопределенно.

пожала плечами. Если работу по кухне здесь не любят, то логично предположить, что ее

теперь закрепят за мной на постоянку.

— Скоро начнется наплыв посетителей, пойдем, пока выдам тебе постельное и помогу

протереть в комнате пыль, — бросила она тем временем.

Мне не оставалось ничего иного, как удивленно поблагодарить и последовать за ней.

Вдвоем мы справились очень быстро. Попутно девушка мне указала, где в кладовой что

находится, чтобы я знала, когда придется перестилать то же белье для постояльцев.

Заодно упомянула, что Люси единственная из всех работников не живет в таверне, у нее

свой дом неподалеку. К тому же она имеет строгий рабочий график и даже один

выходной раз в неделю. А когда ее нет, куховарит как раз Томас.

Так за разговорами мы вернулись обратно в зал. Мой взгляд невольно скользнул в

сторону Клариссы — той самой хохотушки, с которой я впервые встретилась. Она в этот

момент сидела на краешке стола, кокетливо наклонив голову и что-то шепча очередному

посетителю. Катрина пригнулась ко мне и шепнула на ухо:

— Не обращай внимания, она так устраивает свою личную жизнь. Томас ругается, но

давно махнул рукой, все же это ее жизнь. Но все равно следит, чтоб никто, ненароком нас

не обидел.

А вскоре нам стало совсем не до разговоров...

Клиенты приходили один за другим, шум нарастал, а я старалась успевать следить за тем, как работают девушки, запоминая каждую деталь. Чей-то резкий смех, звон монет, разбросанных по столу, громкий удар ладони о столешницу — каждый звук отдавался

эхом в голове, и я понимала, что это не просто таверна, а маленький мир, со своими

правилами. И от этого мирка у меня уже понемногу плыло перед глазами. Оставалось

надеяться, что здесь не каждый день так, иначе я долго не протяну.

В какой-то момент за одним из столов начался шум. Группа подвыпивших мужчин

засмеялась, кто-то хлопнул кулаком по столешнице, их голоса становились все громче.

— ЭЙ, подавай сюда подавальщицу! — загудел самый здоровый из них, обращаясь к

Катрине. Четверо его друзей согласно загудели. — Слышала? Хватит скакать тут, давай к

нам, монету-то отработаешь!

И, потянувшись, схватил пробегавшую мимо него девушку за запястье. Катрина испуганно