Сквозь тьму сверкнуло лезвие. Я отшатнулся, чувствуя, как по плечу скользнула горячая боль. Чёрт, этот сукин сын с мечом ещё здесь.

Я шагнул назад, но он услышал. Умел слушать. Вгрызался в мои движения, резал тьму слухом. Достойный противник.

— Думал, спрячешься?! — крикнул он, рубанув в темноте.

Я прыгнул в сторону, и его клинок наткнулся не на меня, а на другого бедолагу, который пытался выбраться. Вскрик, хруст костей, и ещё одно тело рухнуло в общую кучу.

— Ладно, ублюдок… — прорычал я, сжимая рукоять кинжала. — Давай поиграем.

Тьма больше не скрывала его.

Я видел его. Не глазами — магией. Его силуэт пульсировал чужеродным свечением, контуры дрожали, будто бы его тело находилось в нескольких измерениях сразу. Он не просто двигался — скользил, шагал без единого звука, как хищник во время охоты. Я слышал его дыхание, улавливал напряжение в каждом его движении. Его меч рассекая густую темноту, свистел, будто сам воздух протестовал против его присутствия.

Проблеск металла. Медальон.

Я замер.

Знакомый символ.

Моё сердце заколотилось быстрее, но не от страха. От ярости. От понимания, что этот человек, этот маг, был не просто случайным противником. Он был одним из них. Один из тех, кто превратил паутину катакомб в анархическую бомбу замедленного действия, кто держал исчезнувших людей в темноте.

Я оскалился, прошептав сквозь кровавые губы:

— Ваш Оракул всех вас приведёт в ад.

Никакого ответа. Только лёгкое движение воздуха, и напряжение, готовое лопнуть в любой момент.

И тогда оно хлынуло. Сила. Тёмный поток, гул в ушах, будто что-то пробудилось внутри меня. Мои мышцы наполнились неестественной энергией, будто в них влили чистый огонь. Разум дрогнул, границы реальности начали смазываться. Я чувствовал это… Желание— убивать, крушить, сжигать. Оно впивалось в меня, прорастало в сознании.

Я поднял руки, и мир вспыхнул.

Огонь вырвался из моих ладоней, как хищный зверь. Он рванулся вперёд, пронёсся по стенам, охватил таверну с диким рёвом. Балки начали потрескивать, воздух стал вязким, насыщенным дымом и запахом горелого мяса. Крики затонули в звуках трескающихся перекрытий. Пламя набрасывалось на жертвы, его свет плясал на их лицах, превращая их в бесформенные силуэты ужаса.

Человек с мечом не отступил. Его клинок рассёк пространство, но я уже был в другом месте, скользя в сторону, огонь плясал вокруг нас, превращая бой в танец смерти. Он был быстрым, смертоносным, но теперь, в этом хаосе, я видел каждое его движение.

Я бросился вперёд, нож в руке отразил его выпад, клинок скользнул по лезвию, оставляя искры в воздухе. Раздался хруст — это я пробил его защиту, лезвие рассекло ткань, кожу, вошло в плоть.

Но он тоже не был прост. Он врезал мне в бок, резкий, короткий удар, который должен был меня убить, но я только зашипел от боли. Чёрт, я чувствовал себя… живым. Слишком живым. Слишком мощным.

Мы кружили друг вокруг друга, горящие балки осыпались, таверна рушилась. Он отступал, он знал, что проиграл, но не сдавался. Я видел его глаза сквозь тени, в них больше не было надменности, только понимание.

Я швырнул новую волну пламени, и он отскочил назад. Перед ним рухнули доски. Теперь он был заперт, всё на что он мог надеяться на ожидание своей скорой смерти.

Вспышка. Жар ударил в лицо. Я выбил дверь плечом и вылетел наружу. За мной тянулся шлейф дыма и пепла. За спиной слышались крики — не только боли, но и паники. Люди в таверне толкались, вырываясь наружу, матерясь, сбивая друг друга с ног.

Я не смотрел назад. Прыжок, карниз, рывок. Кровь стучала в висках, но я двигался. Крыша под ногами была скользкой, дождь ещё больше размывал грань между реальностью и безумием.

Ещё шаг, ещё рывок, ещё один прыжок.

Я был тенью, оставляющей за собой только огонь и смерть.

Я “скользил” по крышам, перепрыгивая с одной на другую, порой теряя равновесие, но вновь находя его в последний момент. Черепица под ногами была мокрой, дождь всё ещё сеял свою ледяную влагу, превращая каждый шаг в испытание. Я не чувствовал холода. Не чувствовал ничего, кроме боли. Измождённое тело кричало в агонии, каждая рана отзывалась пульсирующей болью, а исцеляющая магия почти не работала. Она лишь заглушала самые острые болевые брызги, но не исцеляла. Я ощущал, как кровь сочится из порезов, как каждая мышца ноет, отзываясь на каждое движение.

Но я продолжал.

Внизу кипела жизнь. Люди ещё не проснулись, но инквизиторы и стража не спали. Они направлялись в бедные районы, туда, где только что разгорелся хаос. Крики, пожар, кровь — я дал им достаточно поводов забыть обо мне. Они стягивались туда, куда их звала бойня. А это означало, что мой путь к академии был открыт. По крайней мере, пока солнце не поднялось.

Мне нужно было передохнуть. У того, кто сможет привести меня в чувство.

Я направился к эльфийскому крылу.