— И всё же, лорд Каннингем, неужели вас снова принуждают к чему-то?

Лорд наградил меня раздражённым взглядом:

— Я ведь говорил, какими причинами был продиктован этот брак. Неужели вы забыли?

— Прекрасно помню, — заверила я. — И надеюсь, вы понимаете: в Колдшире некому запретить моим слугам врезать замок в дверь моей спальни.

У Каннингема дёрнулась щека.

— Вы до сих пор не оставили эту глупость? Мэриан, повторяю, мы женаты. Смиритесь с этим фактом.

— Я всё прекрасно понимаю, — заверила я. — Однако, простите, предпочту смиряться за запертой дверью спальни.

Повисла напряжённая пауза: мы смотрели глаза в глаза, и никто не желал уступить первым.

Наконец лорд процедил:

— Не волнуйтесь, моя дорогая. Я ведь обещал, что без вашего согласия не трону вас и пальцем.

— Отрадно слышать, что вы об этом не забыли. — Я верила ему чуть меньше, чем никак.

Каннингем изобразил сдержанный поклон и жестом предложил продолжить прогулку. Мы неспешно двинулись дальше по аллее, и после недолгого молчания я как ни в чём не бывало вернулась к интересовавшей меня теме:

— Так вас привело сюда только желание взглянуть на розы Колдшира?

— И увидеться с вами, — терпеливо повторил Каннингем. — Узнать, как у вас дела.

Я наивно распахнула глаза.

— Но разве вы и без того не получали весточки об этом?

Лорд на мгновение сбился с шага. Впрочем, ответное удивление далось ему естественно.

— С чего вы взяли?

Я небрежно повела рукой:

— Всего лишь предположила, что вы не оставили меня без присмотра.

Каннингем прочистил горло.

— Разумеется, я слышал о ваших делах от… разных людей. Но, согласитесь, лучше единожды увидеть всё своими глазами.

— Так говорят, — уклончиво ответила я. — Однако разве обязанности лорда не призовут вас вскоре вернуться? Столичные дамы наверняка надели траур из-за вашего отъезда.

— Вы преувеличиваете, — отмахнулся Каннингем. — И дамы, и Лондониум могут прекрасно прожить без меня хоть месяц.

Месяц? Вот же дрянь! Нет, надо срочно изобретать способ выдворить его из Колдшира: моих нервов не хватит, чтобы терпеть Каннингема до осени.

Мы дошли до конца аллеи и повернули обратно. Каннингем окончательно взял себя в руки и всем видом изображал удовольствие от прогулки. Я молчала, пускай и понимала, что надо продолжить беседу, хотя бы вежливыми расспросами о поездке. Но только уговорила себя первой нарушить молчание и придумала фразу для этого, как между деревьями появился Стини. Явно чувствуя себя не в своей тарелке, подошёл к нам и с глубоким поклоном сообщил:

— Вы, эт, ваш-светлости, звиняйте, но тама гспдин управляющий вернулся. Просил вам докласть.

— Благодарю, Стини. — Словами не передать, какое облегчение я испытала. — Скажи господину управляющему, чтобы поднялся ко мне в кабинет, я скоро буду.

И когда привратник оставил нас, повернулась к Каннингему:

— Вы же извините, лорд? Мне срочно надо поговорить с моим управляющим.

— О, конечно! — с барственным жестом разрешил Каннингем. Однако прежде чем я успела удивиться и порадоваться такой покладистости, добавил: — Мне тоже любопытно послушать его рассказ.

«А вот на это можешь не рассчитывать», — мрачно сообщила я в мыслях и сладчайшим голосом ответила:

— Извините, лорд, но все права на Колдшир вы передали мне. В том числе право выслушивать доклады слуг. Надеюсь, вы не будете скучать.

И я с огромным удовольствием оставила Каннингема в одиночестве.

Райли уже ждал в кабинете: мерил широкими шагами невеликое пространство, впервые на моей памяти показывая волнение. Однако стоило мне войти, как он застыл едва ли не на середине движения и поклонился в своей обычной манере робота Вертера.

— Доброго дня.

— Доброго?

Я не хотела, чтобы это звучало вопросом и уж тем более вопросом горьким, но совладать с интонацией не смогла. А Райли с неожиданной твёрдостью ответил:

— Думаю, да.

Подошёл к столу и взял с него кожаную папку. Протянул мне:

— Взгляните.

Я, заинтригованная, взяла её в руки. Открыла и прочла на верхнем листе из приличной толщины стопки: «Леди Марджери Локвуд, Мэйфер, 37, Лондониум. На пятое аугустуса сего года, десять роз из Колдшира. От имени леди Мэриан Каннингем подписал согласие Дж. Райли, управляющий».