Доктор Мельник нахмурился и достал потускневший эфирный резонатор — простейший прибор для диагностики, который явно видел лучшие дни.

— Что последнее вы помните, курсант Волков?

— Академия. Какой-то бой? Детали как в тумане.

— Неудивительно, — Мельник переглянулся с медсестрой. — Сестра Анна, подготовьте стандартный стабилизирующий раствор.

Пока сестра возилась у шкафчика, доктор присел на стул рядом с кроватью.

— У вас был учебный поединок с Игнатом Ковалёвым на занятии по базовым техникам контроля эфира. Ваш соперник не рассчитал силы, в результате вы в больнице.

Киваю, впитывая информацию.

— Мы уже сообщили вашей бабушке. Госпожа Волкова будет здесь через час.

Бабушка? Память тела шевельнулась, пытаясь подкинуть больше информации, но я придержал её — не время для глубоких погружений.

— Временная потеря памяти — обычное дело после энергетических травм, — продолжал Мельник, пока медсестра устанавливала старенький стабилизатор эфирного поля. — Особенно у молодых практиков. Память вернётся через несколько дней. А пока вам нужен покой и базовая стабилизация эфирного баланса. Хотя, честно говоря, ваши показатели сейчас даже лучше, чем были до инцидента, что удивительно.

Я уловил в его голосе искренний восторг.

— Отдыхайте, Волков, — Мельник поднялся, одёргивая рукав. — Завтра утром проведём полное обследование. И постарайтесь не беспокоить бабушку. Ей сейчас нелегко приходится.

— Благодарю.

Когда они ушли, закрываю глаза, анализируя ситуацию. Итак: я в теле молодого дворянина из явно обедневшего рода, а ещё курсант третьесортной академии, при том, не самый способный, раз оказался в больничке. Бабушка работает в лавке — видимо, дела совсем плохи. Но при этом бабуля и внук всё ещё держатся за титул, за принадлежность к дворянству, пусть и самого низшего ранга.

— Что ж, — бормочу, прислушиваясь к энергии, текущей по каналам. — Может, это даже к лучшему.

Ведь никто не ждёт чудес от нищего дворянчика. А значит, никто не будет слишком пристально следить за моими экспериментами с местными техниками. К тому же, мир свой я спас, а значит в этом могу жить как заблагоразумится. Так ведь напутствовала Ева? Забавно, что здешнее тело тоже зовут Александром, хоть с именем повезло — не нужно будет привыкать к другому.

Положив ладони под затылок, погружаюсь в медитацию. Внутренним взором рассмотрел энергетическую структуру нового тела. Местная сила — эфир, как все её называют — текла по своим каналам, похожим на синие речные протоки.

Но тут почувствовалась знакомая энергия… Не может быть!

В глубине, в самом центре существа, теплилось нечто иное — тёмное. Моё духовное ядро! Семя силы, взращенное годами практики и испытаний.

Мысленно тянусь к нему, пытаясь пробудить, и почувствовал сопротивление. Ядро и моя новая энергетическая система, как два магнита отталкивались друг от друга. Эфир этого мира активно противодействовал пробуждению древней силы.

Вот оно что. Либо-либо, значит?

Выбор был не из лёгких. Семя прежней силы было слишком слабым после реинкарнации — не могло проклюнуться через местную энергетическую структуру. Чтобы вернуть прежнюю мощь, пришлось бы полностью отречься от эфира, разрушить уже существующие каналы. Или. Или же принять правила нового мира, позволить семени раствориться, и начать всё с начала, используя знания и опыт прошлой жизни уже в новой системе.

Внезапно в коридоре послышались торопливые шаги — лёгкие, но уверенные. Выхожу из медитации.

Дверь открылась резко, без стука. На пороге показалась невысокая женщина лет семидесяти в простом тёмном платье и овечьей шали. Седые волосы собраны в косу, в серых глазах усталость, которая появляется не от работы, а от постоянной борьбы с обстоятельствами.

— Саша, — произнесла она тихо. — Как же ты меня напугал.

Память тела активировалась, подбросив воспоминаний. Вера Николаевна Волкова, урождённая княжна Радзивилл. Женщина, которая после смерти мужа отказалась от брака с богатым промышленником, чтобы воспитать внука. А ещё продала фамильные драгоценности, чтобы оплатить его обучение в Военной Академии.

Она спешно подошла к кровати. Рука, с мозолями от постоянной работы, но всё ещё сохранившая изящество аристократических пальцев, коснулась моего лба.

— Жара нет, — пробормотала она с облегчением. — Доктор Мельник сказал, у тебя возможна потеря памяти. Это правда?

Молча киваю.

— Ничего, — она присела на край, расправляя складки одеяла, видимо, любит порядок. — Память вернётся. А пока, может, оно и к лучшему. Забудешь эту глупую дуэль.

— Дуэль? — переспрашиваю, уловив новую деталь. Врач, вроде, говорил про учебный поединок.

Бабушка поджала губы.

— Ох, Сашенька… Когда же ты научишься держать гонор в узде? Да, этот Ковалёв — хам и выскочка. Но устраивать дуэль на территории Академии, где это строжайше запрещено…

Она покачала головой, плечи поникли — тяжесть всех забот разом навалилась на эту хрупкую старушку.

— Впрочем, сейчас главное — поправиться. А там — будем решать проблемы по мере их поступления. Как учил твой дед, хорошо?

И произнесла это с интонацией, которая подсказывала — фраза про деда была их общей семейной присказкой. Память тела отозвалась смутным теплом — видимо, данные слова часто звучали в их доме.