Шрифт:
— Бабушка, — осторожно касаюсь её руки. — Прости, что заставил волноваться.
Вера Николаевна улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Ты — Волков, внук. А мы — Волковы умеем превращать любые неприятности в возможности. Отдыхай. Утром принесу тебе настоящий бульон — эту больничную бурду и врагу не пожелаешь.
Она встала, поправила шаль и направилась к выходу. У двери обернулась:
— И да, Саша. Что бы ни случилось, помни — ты мой внук. Единственное, что у меня осталось. Поэтому постарайся больше не играть со смертью. По крайней мере, пока не встанешь на ноги, по-настоящему.
Дверь за ней закрылась, а я остался лежать, глядя в потолок. Теперь выбор между двумя путями развития силы стал ещё сложнее. Потому что он касался не только меня.
— Значит, Волковы умеют превращать неприятности в возможности? — бормочу, вспоминая, как старый мастер Ли говорил о важности корней. — Что ж, посмотрим, как это получится у «Нового Волкова».
После ухода бабушки в палате стало тихо. Поднимаюсь с кровати, чувствуя, как отзывается слабостью каждая мышца нового тела, и выхожу на балкон. Странно, что в больничной палате они есть, но, видимо, здесь это норма.
Петербург, а именно в нём я и оказался, раскинулся во всей красе зимнего вечера. Падал крупный пушистый снег, превращая город в нечто сказочное. Вдоль улицы тянулись старинные фонари, мягко светящиеся голубоватым эфирным светом. По заснеженным тротуарам спешили люди — кто-то в привычных пальто и шубах, кто-то в странных одеяниях, третьи — в военных униформах. Свежий морозный воздух ударил в лёгкие, мгновенно прогоняя остатки больничной дрёмы. Глубоко вдыхаю, наслаждаясь моментом. Всё-таки что-то в этом городе было магическое. Внизу, по улице, весело переговариваясь, шли две девушки в белых халатах и наспех накинутых меховых шапках. В руках выпечка и термос. Похоже из нашей врачевальни. Одна из них — рыжеволосая красавица — подняла голову и встретилась со мной взглядом. Её глаза расширились, она прикрыла рот ладонью в изящной перчатке и что-то шепнула своей спутнице. Та тоже посмотрела наверх, на балкон третьего этажа, прямо на меня, и обе девушки залились звонким смехом, поспешно отводя глаза.
— Что за… — нахмуриваюсь.
В прошлой жизни, конечно, не был писаным красавцем, но проблем с девушками никогда не было. И, судя по тому, что успел увидеть в отражении, это юное тело тоже не должно вызывать такую насмешливую реакцию. Тогда в чём проблема…
И тут лёгкий морозный ветерок скользнул по коже, вызвав волну мурашек, и наконец опускаю взгляд.
Чёрт!
На мне были только больничные труселя. Довольно опрятные, надо признать, но всё же не совсем подходящий наряд для светской прогулки по зимнему Петербургу!
Пришлось поспешно отступить в палату. Пятьдесят лет боевого опыта, древние техники, убийство демонического существа — и вот он я, стою как идиот в одном исподнем на балконе. Нет, если быть откровенным — мне-то по боку, но, надеюсь, бабулька моя об этом не узнает, её же удар хватит от таких аристократических манер!
Где-то внизу всё ещё слышался затихающий девичий смех.
И признаться, чертовски привлекательный. Однако, надо бы выспаться. Что же до остального — подождёт, как и весь новый мир.
Глава 2
Просыпаюсь от солнечного луча, настойчиво бьющего в глаза. Ещё и через такую узкую щель, вот же, меткий зараза! Странно — обычно встаю до рассвета, годами выработанная привычка. Но сегодня что-то пошло не так — часы на стене показывали начало десятого.
Проспал. Мелькнула первая мысль, но следом пришло осознание — впервые за много лет действительно выспался. Нет, даже не так. Впервые спал столько, сколько хотел! Никакой ноющей боли в старых ранах, никакого напряжения. Новое юное тело определённо имело свои преимущества.
Умывальник обнаружился в углу палаты — старомодный, с медным краном и чашей, украшенной простеньким эфирным контуром для подогрева воды. Провожу рукой над контуром, и вода мгновенно нагрелась. Плеснул в лицо, второй раз, третий. Отлично. В зеркале отразился юноша — немного бледный после болезни, но весьма привлекательный. Что ж, хоть с мордашкой повезло.
— Доброе утро, курсант Волков! — раздался за спиной мелодичный голос. — Как спалось на больничной перине?
В дверях стояла вчерашняя медсестра. Анна, кажется? С подносом и какими-то бумагами. Сегодня её серое форменное платье казалось чуть более облегающим, а в волосах появилась красная лента.
— Прекрасно, благодарю, — тянусь за полотенцем, заметив, как её взгляд скользнул по моему обнажённому торсу. Серьёзно? Было бы тут на что смотреть — кожа, да кости.
— Неудивительно, что так долго спали, — она поставила поднос на тумбочку. — После вчерашних прогулок на свежем воздухе.
В её глазах промелькнуло озорство. Намекает на мой выход в труселях?
— Вы видели?
— О, не только я, — Анна достала бланки из папки. — Весь женский персонал обсуждал ваше ПРОБУЖДЕНИЕ. Признаться, это освежило рабочую атмосферу.