— Не смотри так печально, — бабушка тронула меня за плечо. — Может, мы и не Высший Род, но наша лавка — единственная на весь район, где можно найти по-настоящему редкие издания. Знаешь, сколько людей приезжают сюда за старыми фолиантами?

— Ну, выглядит уютно на самом деле, — улыбаюсь ей. — Мне нравится.

Вера Николаевна кивнула и поднялась по крыльцу:

— Твой дед говорил — неважно, сколько у тебя денег, — провернула она ключ и открыла дверь. — Важно, чтобы было что-то, чего нет у других. У нас есть знания. И связи с букинистами по всей Европе. Этого у нас никто не отнимет.

— Меня всё устраивает, бабуль.

Внутри оказалось даже лучше, чем я предполагал. Книжные шкафы до потолка, столик администратора с мягким креслом-качалкой и пара кресел для посетителей. Пахло кожаными переплётами, бумагой. В принципе, как и во многих библиотеках.

— Наверх ведёт лестница, — бабушка показала на неприметную дверь в углу. — Там наша квартира. Думаю, помнишь…

Киваю, хотя, конечно, об этом тоже не помнил. Но, признаться, меня больше интересовало не как выглядит моя комната, если она вообще имеется, а книги. Некоторые корешки казались очень, очень старыми. И если здесь есть труды по эфирным боевым искусствам…

— Бабуль, — мой голос прозвучал наигранно небрежно. — А у нас есть что-нибудь по истории боевых техник?

— Загляни в дальний угол, там секция для практиков. Только не увлекайся — тебе ещё нужно отдыхать.

— Согласен, книжки подождут, пойду переоденусь!

Бабуля кивнула и тут же захлопотала, протирая пыль с полок, я же подумал: может быть, это и к лучшему. Маленькая лавка, затерянная в трущобах города. Идеальное место, чтобы начать всё заново.

Скрипучая лестница вела на второй этаж. Квартира оказалась под стать лавке — небольшая, опрятная. Коридор, гостиная, совмещённая с кухней, две спальни. Моя комната нашлась сама — тело просто привычно свернуло направо. Узкая кровать, письменный стол у окна, шкаф с одеждой. На стенах — карты звёздного неба и схемы эфирных потоков. Скукота. Ни гири, ни хоть какого-то подросткового плаката. Даже не знаю… Сашка Волков был слишком нормальным, что по мне — ненормально. Чем он, вообще, увлекался? Спортом? Не похоже. Был отличником? Сомневаюсь. Ведь был бы он так хорош в учёбе — бабуле не пришлось бы закладывать свои цацки-шмацки. Может, он был гулена? Юным Дон Жуаном? Да таким, что не хватало времени ни на учебу, ни на спорт? Что-то мне подсказывает и здесь мимо. Тогда вопрос: КУДА ОН ДЕВАЛ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ?!

С этими мыслями переоделся в домашнее — старые, но чистые тёмно-синие брюки и свободную серую рубашку. На столе замечаю портрет в деревянной рамке: маленький мальчик лет двух на руках у красивой темноволосой женщины, рядом высокий мужчина в форме офицера эфирных войск. Все трое улыбались.

Мои родители. Вернее, родители этого тела. Что с ними случилось? Память молчала, наткнувшись на глухую стену. Или кто-то намеренно стёр эти воспоминания? Возможно ли такое? Гадать смысла нет.

Прохожу в гостиную. И внимание сразу привлёк стеклянный шкаф. За идеально чистым стеклом висел старый военный мундир — чёрный с золотым шитьём, украшенный множеством медалей. Над ним — небольшой портрет: молодой мужчина с пронзительным взглядом голубых глаз. Полковник Андрей Александрович, если верить подписи. Дед этого тела. Он стоял, положив руку на эфес меча, за спиной виднелся роскошный особняк — видимо, прежний дом семьи.

— Что же с вами со всеми произошло? — бормочу, почёсывая затылок.

Странная картина: дед — боевой офицер высокого ранга, отец — тоже военный, судя по форме. Богатый дом, явно высокое положение в обществе. А теперь — маленькая лавка в трущобах и внук, который еле-еле тянет обучение в третьесортной академии.

— Сашенька! — донёсся снизу голос бабушки. — Спускайся завтракать!

— Иду!

Что-то случилось с этой семьёй. Что-то серьёзное, раз даже память этого тела блокирует воспоминания. Но, может быть, именно поэтому я здесь? Чтобы не только начать новую жизнь, но и разобраться со старыми тайнами предыдущего Сашки Волкова? Хм. Что ж, поживем-увидим. Не хотелось бы, конечно, совать свой нос, куда не нужно. Но если сама судьба вынудит — тут уж ничего не попишешь.

Кухня благоухала ароматом чая и яблочного пирога. Бабушка хлопотала у старенькой эфирной печи.

— Ешь, Сашенька, — и подложила мне ещё один кусок пирога. — Набирайся сил.

— Вот спасибо! — и с удовольствием отпиваю чай — крепкий, с привкусом бергамота.

— Бабуль, — начинаю как бы невзначай, — я там смотрел старые портреты. Расскажи мне о родителях. И о дедушке. Я не очень хорошо помню о них.

Её руки, доливающие чай, дрогнули. На мгновение в глазах промелькнула тревога, даже страх, но она быстро справилась с собой.

— Ах, Саша… — и поставив чайник, присела напротив. — Ты же знаешь эту историю. Твои родители погибли героями, защищая границу от английской эскадры. Твой отец командовал эфирной батареей, а мама была полевым медиком. Они до последнего держали оборону.

Внимательно наблюдаю за ней. Её голос звучал ровно, история будто была отрепетирована, но вот глаза… в них таилась ложь. Уж меня-то не проведёшь.

— А дедушка? — спрашиваю мягко.

Вера Николаевна машинально взяла салфетку, расправляя.

— Полковник Волков пал в том же сражении. Он возглавлял оборону. Англичане… их было слишком много. Но они дорого заплатили за эту победу.

Делаю вид, что погружаюсь в воспоминания, украдкой же наблюдаю за ней. Бабуля определенно нервничала, но пыталась это скрыть.

— Вот почему ты должен быть осторожнее, — добавила она вдруг с горечью. — Никаких больше дуэлей, никакого риска. Ты — последний Волков, Сашенька. Последняя надежда нашего рода.

Вот что было искренне — её мольба. Она действительно боялась за мою жизнь. Что ж, что бы ни случилось на самом деле с моими «родителями» и «дедом», бабуля явно пыталась защитить внучка все эти годы. От чего? От кого? Неважно. Сейчас не время давить.