Больше всего это было похоже на то, как два магнита, развернутые одинаковыми полюсами, отталкиваются друг от друга. Крутанув в воздухе посохом, я атаковал снова, но едва не потерял оружие — магнитное поле вокруг коротышки изменилось, и на этот раз окованный металлом конец оружия прилип к его кирасе так, что я с трудом вырвал его.

Отпрыгнув, я разорвал дистанцию шагов до трёх, и мы с коротышкой закружились по поляне, напряжённо разглядывая друг друга. Ксилаи отпрянули в стороны, освобождая нам место. Некоторые ненадолго задержались, чтобы оттащить в сторону своих павших.

Я по уже сложившейся привычке словно сканировал противника, подмечая его сильные и слабые стороны. Не хватало только подсказки с дополнительной информацией, которая обычно всплывала в воздухе, когда достаточно долго фокусируешь взгляд.

Росту в нём было от силы метра полтора, но длиннющие мускулистые руки свисают ниже колен и, похоже, хватка у них мертвая. Да и в целом телосложение крепкое, а кираса с наваренными поверх неё железными цепями и какими-то плоскими хреновинами делает торс похожим на бочку с выбитым дном. Из широкого круглого ворота торчит уродливая башка с длинными волосатыми ушами. Рожа тоже соответствующая — носатая, с массивными надбровными дугами. Скорее гоблин, чем человек.

Но хрен бы с ней, с внешностью — я к нему не целоваться полез. Сбывались мои подозрения, возникшие сразу, как я его увидел — ещё там, в посёлке.

Коротышка опасен.

Цепи, свисающие с его нагрудника, как громоздкие позументы, вдруг пришли в движение, развернулись в стороны. Каждая из них превратилась в самостоятельную конечность длиной метра два, увенчанную какими-то утолщениями. И каждой из них коротышка орудовал так, будто это была его собственная рука.

Я закрутил быстрые «восьмерки» посохом, отбивая летящие ко мне под разными углами цепные щупальца. Некоторые из них громко клацали при атаке, и я разглядел, что наконечники у них напоминают клещи или кусачки, так и норовящие отщипнуть у меня кусок плоти.

При этом руки у уродца были свободны, и он возился с массивным короткоствольным пистолем, торопливо заряжая его с казённой части.

Я бросился в атаку, постаравшись помешать ему. Отбиваться сразу от четырёх цепей было непросто, к тому же приходилось следить, чтобы ни одна из них не намоталась на посох. Окованные концы моего оружия с лязгом ударялись о железные клешни, временами высекая заметные искры. Цепи, от ударов дёргались, как рассерженные кобры, но продолжали атаковать.

Будь дело только в самих этих железных щупальцах — я бы уже давно подобрался на расстояние удара и раздробил бы карлику черепушку. Но ещё больше мне мешало окружавшее его магнитное поле — пульсирующее, как живое, то и дело меняющее полярность, то притягивая концы посоха, то наоборот отталкивая. Это здорово сбивало с толку, временами мне с трудом удавалось удержать посох в руках. Впрочем, не похоже, что противник целенаправленно пытался вырвать моё оружие с помощью этого поля — скорее всего, это побочные эффекты его манипулирования цепями.

Зар-раза, как же всё-таки не хватает силы стихий! Без них весь мой арсенал сводится к простому маханию посохом. Но даже в этом я не так хорош, как хотелось бы. По сравнению с тем, что умел вытворять с этим простым, но эффективным оружием мой сенсей Вейюн Бао, я так, погулять вышел.

А вот ушастый явно управляет цепями с помощью Ци. Не совсем понятно, правда — это его собственный дар, или сам этот его костюм представляет собой мощный артефакт. Выглядит кираса так, будто не снимается вовсе, и он в ней запаян, как в консервной банке.

Однако все эти фокусы не могли скрыть очевидного — коротышка испугался. Под моим натиском он быстро дрогнул, начал пятиться назад, выкрикивая что-то скрипучим голосом. Языка я не понимал, но даже без телепатии было ясно, что это какие-то угрозы и оскорбления.

Я теснил его всё дальше к краю поляны, и под ноги ему подвернулась какая-то коряга. Однако, споткнувшись, он не брякнулся на спину, а провернул новый трюк. Цепи его, резко дернувшись назад и изогнувшись дугами, превратились в этакие паучьи лапы, на которых он шустро ринулся прочь. Я рванул было за ним, но он вдруг выстрелил в меня несколькими железными штуковинами, тоже отделившимися от его кирасы.

Метательные хреновины представляли собой этакие сюрикены размером с ладонь, с острыми рваными краями и с отверстием посередине. Больше похожи на небольшие диски для циркулярной пилы. А может, они и есть. Два из них я успел отбить посохом, но ещё один впился мне в левую часть груди. Удар и вспышка боли заставили меня замешкаться, а пират тем временем ломанулся бежать прямо через кусты, на ходу помогая себе своими странными железными конечностям. Бежал он на этих четырех щупах, кажется, даже быстрее, чем на своих двоих.

Несколько мгновений спустя метательные снаряды вдруг снова засвистели в воздухе, на этот раз в обратном направлении — он притянул их обратно. В том числе рванулся из раны и тот, что угодил мне в грудь. Кровь хлестнула из пореза фонтаном алых брызг. Я зарычал от боли и едва устоял на ногах.

— Мастер Мангуст! — в ужасе выкрикнул Попрыгун, подскакивая ко мне и поддерживая за плечо. Но я уже выпрямился, опираясь левой рукой на посох, а правой зажимая рану.

Гнаться за коротышкой было уже бесполезно, да и опасно. Можно снова нарваться на сюрикен, а то и на пулю. Но хуже всего то, что он сейчас наверняка поднимет на уши всех своих приятелей, и вернётся с подмогой.