Все, что могу, – слоняться из угла в угол.

И путаться в хаосе тревожных мыслей.

Что это за место? Как выбраться? Почему я не умер? Сколько был в отключке? Что сейчас с Карри? Знает ли она, что со мной произошло? Знает ли Леон, что случилось со мной и с его дочерью? Как продвигается охота на Блику? Ведь без меня, как утверждал Леон, его ловушка – искусственный даймен – не сможет достаточно сильно притянуть Блику… Неужели наш план провалился?!

Хелена…

Если здесь действительно не загробный мир, она спасла мне жизнь.

Нелепая случайность! Чувствую себя виноватым в гибели этой девочки… Если бы она не отвлекалась на меня, а все время находилась бы рядом с Карри, то была бы жива. Но кто знал, что трое недоумков, о которых я давно забыл, тоже затеяли охоту. Моя смерть совсем не на руку их боссу, но данный факт не перевесил их ненависть ко мне. «Верным прощается даже глупость». По-моему, главарь сфинксов говорил именно так… Что ж, Леон, простишь ли ты своим покойным вассалам глупость такого масштаба?

Неожиданно для себя я ощутил жалость к Леону. Каким бы тот ни был эгоистом и интриганом, но Хелену, кажется, в самом деле любил…

От мыслей голова начала гудеть, как пчелиный улей. Думаю и думаю, но ответы не нахожу, а вот вопросы множатся, тревога растет, словно тесто на дрожжах. Этот рой под черепом высасывает силы, но не думать не могу, ведь больше здесь заняться нечем. Разве что спать.

Часы идут, вернее, тянутся…

Нет возможности отсчитывать время. С другой стороны, стало бы легче, если бы она была? Или время ползло бы еще медленнее?

Меняя облик от нечего делать, я в итоге решил оставаться котом. Во-первых, мысли и чувства терзают не так сильно. Все-таки у котов мозги проще, более простое отношение к жизни. Отсюда я все равно не способен на что-то влиять, вот и переживать лишний раз ни к чему. Что будет, то будет, с меня взятки гладки. А во-вторых, я начал ощущать, что соткан не только из духовной материи, но и, в первую очередь, из мяса. У которого есть биологические потребности. В перемире мог утолить их в любой момент. Стоило пожелать, и меня бросало в точку планеты, где желаемого было в избытке. Поэтому давно перестал задумываться о такого рода нуждах.

В частности, я только здесь начал вспоминать, что существует жажда.

А в облике кота это неприятное явление переносить проще. Кошачье тело в разы меньше человеческого, соответственно, жидкости требует меньше. Терпение – это все, что могу противопоставить жажде. Никаких способов пополнить запас воды в моем распоряжении нет. То и дело повторяю попытки уйти в перемир. Регулярно обхожу камеру в призрачной надежде найти хоть что-нибудь: потайную лазейку, кнопку, нацарапанное сообщение от предыдущего узника… Иногда вжимаюсь мордой в решетку, силясь зацепить краем взгляда нечто, кроме каменных плит и настенных факелов, кричу:

– Э-э-эй! Есть кто живой?!

Бесполезно.

Усталость от дум и жажда вынуждают чаще и чаще проваливаться в дремоту. Этот временный анабиоз экономит драгоценную влагу, которая продолжает покидать тело через дыхание, потовые железы и то неприглядное, что приходится оставлять в уголочке и что нет возможности зарыть, хотя когти инстинктивно скребут по полу.

В какой-то момент я понял, что хотел бы вовсе не просыпаться, дабы не ощущать гадкую сухость. Жажда достигла пика, не могу думать ни о чем, кроме воды. Ни о Карри, ни о ревности к Раскату, ни об исходе охоты на Блику, ни о том, что это за проклятое место и как меня сюда занесло… Все прежние проблемы низверглись до статуса смехотворных. В голове пульсирует только одна мысль.

Пить!

Пить, пить, дайте пить…

Бьется, как напуганное сердце, сводит с ума.

Когда я в очередной раз разлепил веки, выныривая из болота спасительного сна, и обжегся горечью понимания, как все безнадежно, мой нос вдруг уловил сладостные нотки свежести… Шея пришла в движение, и я увидел в углу… Поморгал, тряхнул башкой. Не мерещится?

Кувшин!

Пузатенький медный кувшин на медном блюдце. Я подполз к нему уже в человеческой версии себя, даже не уловил переход – просто увидел, как сосуд обхватывают трясущиеся пальцы, ощутил, как разлепляются пересохшие губы…

Она!

Чистая, прохладная, будто из горного ручья!

Конечно же, я выпил все. Хоть и проплывала через сознание мысль, мол, надо бы растянуть на несколько раз… Какое там! Глотки были слоновьи, горло чуть не порвалось, от клокота закладывало уши. Кувшин опустел, я сцедил последние капли в блюдце, обернулся котом, наждачный язык выскреб медную поверхность досуха.

Я рухнул и опять провалился в сон, на сей раз блаженный. Накрыла волна эйфории, чувствую себя самым счастливым котом на свете! Где-то на горизонте маячит вопрос, а откуда вообще взялся кувшин, но мне так хорошо, словно вернулся в утробу матери. В те годы, когда мама была добрая, заботливая… На головоломку настроения нет, отстаньте, ребята…

Спал, как младенец!

А что снилось, даже словами не передать. Да и не нужно.

Проснувшись, сладко зевнул, огляделся. Кувшин с блюдцем на месте, в том же положении, в каком я оставил. А вот нечистоты, что были в другом углу, исчезли. Мистика! Однако надо признать: мистика весьма полезная и своевременная.

Что-то изменилось в ощущениях. Сильно изменилось! Скорее, в лучшую сторону. Но почему-то не могу понять характер перемен.

И тут я заметил…

…что стал прозрачным и почти невесомым. Смотрю на лапу, вижу сквозь нее рельеф потертых выщербленных блоков на полу. А вроде бы сидящее на нем тело, на самом деле, парит в сантиметре от каменной поверхности. Кроме того, шерсть стала… зыбкой, словно туман. В легких снова жгучее ощущение, как тогда, на крыше, но теперь жжение не сковывает грудь. Можно даже сказать, приятное, как ментол.