– Ну, как тебе сказать… Она заикалась о том, что, как только ей исполнится восемнадцать, она уйдет в свободное плавание. Восемнадцать ей исполняется через три недели. И у нас ней… ну, не то что договоренность, а я вроде как бы смехом-смехом сказала, давай хотя бы школу со мной закончим, экзамены сдадим, решим вопрос с поступлением, а там уже дальше – пожалуйста. Что хотите, то и делайте. Там ты уже совершеннолетняя, сама за себя будешь отвечать. Ну, я не могу сказать, что они прям уже готовы жить, но в разговорах у них это периодически мелькает, что «ой, вот когда мы съедем, когда мы будем вместе»… Поэтому я не удивлюсь, если она к осени мне скажет, что все, вопрос с учебой решили, финансово определились, и…

Ничего такого, заурядная бытовая болтология. Я не особо вслушиваюсь в смысл, но музыкальность голоса успокаивает, тревожные мысли отпускают…

На соседнем от меня сиденье – прозрачная синяя папка с документами, сквозь нее видно водительское удостоверение. Я разглядел имя «Наталья». Рядом торчит пакет собачьего корма. Позади через весь задний ряд пролег упакованный в пленку рулон обоев с изображением серых мультяшных ежиков. Под сиденьем притаилась пара роликовых коньков.

Среди всего этого я так и не обнаружил никакого свертка с выпечкой. Тем не менее, ее запах продолжает дразнить обоняние. Конечно, много и других запахов, но сдобный аромат ощущается лучше прочих. Мой нос завертелся в попытках определить хотя бы направление, где запах наиболее сильный… И вскоре я был вынужден сделать заключение, что выпечкой пахнет… сама женщина. Причем это не духи: нет характерных для парфюма примесей. Это именно натуральный аромат настоящих хлебобулочных изделий!

Увлекшись, я позволил себе вытянуться к коробке передач слишком близко. Все равно эта самая Наталья занята дорогой и записью голосового сообщения, ей нет причин оглядываться. Но вот про что я не подумал, так это про пассажирское сиденье справа от водителя. Черт, мог бы сразу догадаться! Ведь второй по насыщенности (после булочек) запах в салоне – это запах собачьей шерсти. Да и пакет с кормом…

В общем, я запоздало обнаружил справа от женщины собаку.

Вернее, собачку. Что за порода, не знаю. С темно-светлой шерстью, оттенок похож на волосы хозяйки. Особенно много шерсти на морде, но если всю растительность сбрить, думаю, собачка окажется даже меньше меня.

Смешное существо заметило меня раньше, чем я его, и теперь таращится, то ли озадаченно, то ли напряженно. Наконец, из существа полез не менее смешной рык.

– Ася, ты чего? – спросила Наталья.

Собачка тявкнула.

Я поспешил спрятаться за спинкой водительского сиденья.

– Асенька, стё тякое? – сюсюкает женщина. – Стё слютилёсь? А? Кого ты там увидела, привидение?

Я почувствовал, что машина сбавила ход и повернула. Следующие минут десять было еще несколько маневров, все это время собачка по кличке Ася погавкивала, пытаясь высунуть любопытную морду за сиденье в мою сторону, а Наталья щебетала питомцу что-то шутливо-укоризненное и ласковое.

Наконец, машина остановилась, мотор умолк.

А вот Ася умолкать не собирается. Вообще-то я мог уже сто раз исчезнуть в лабиринте перемира, но меня пока вполне забавляет игра в прятки. Самое главное, ей удается отвлекать от тягостных мыслей, а значит, надо выжать из процесса максимум…

Однако меня разоблачили.

Собачка воплотила-таки свою мечту – перепрыгнула коробку передач и с воинственным лаем полезла знакомиться, а салон резко захлестнуло светом из раскрывшейся позади меня двери, я инстинктивно подпрыгнул прочь от гипотетической мохнатой угрозы (хотя угроза там – одно название) и оказался на руках у женщины.

– А, вот оно, привидение! – прочирикала Наталья.

Пальцы тут же принялись гладить, и я сомлел.

Это помешало осознать сразу, что я не исчез. А ведь должен был прыгнуть не в женские руки, а в перемир! То есть, находка в виде кота бурманской породы у себя в машине Наталью ни капли не удивила. Интересно, как она смогла себе это объяснить?

Об этом я думал, пока разглядывал на ее шее золотой кулон в виде рукописной заглавной «Н». Пока пытался определить, какого цвета у Натальи глаза…

– Ты перемирский, что ли? – спросила она.

У меня отвисла челюсть.

Наверное, выражение моей морды то еще, женщина рассмеялась.

«Да», – хотел ответить я.

Но получилось:

– Мяу!

Тогда пришлось кивнуть.

– Еще один! – смеется Наталья. – Все с тобой ясно, дружочек! Ну, айда ко мне в сад, коли явился, гостем будешь…

Пока я крутил головой, оглядывая синий «Хендай Солярис», на котором мы приехали, а затем и дачный поселок вокруг, женщина пронесла меня через калитку в заборе. Ася заливается лаем и, как мячик, пружинит рядом, виляя хвостом с частотой пропеллера. А я обнюхиваю волосы женщины.

– Что, пахну плюшками-ватрушками? – говорит она весело. – Ну, так я в пекарне заведующей работаю, никуда не денешься!

Мы оказались в саду.

Наталья опустила меня на ветку ближайшей яблони, руки подхватили и прижали к груди неугомонную собачку.

– Можешь гулять по саду, а мы с Асенькой пойдем в домик. Да, Асенька? Пошли, моя хорошая…

Провожая взглядом до крыльца, думаю о том, кто она. Выходит, ей известно о перемире, но разговаривать с ней я не могу…

Наталья с собачкой скрылись за дверью, а мне вспомнилась беседа с Карри в колокольне. Под куполом башни готического собора она поведала, что в обычном мире есть тени. Так называют людей, которые посвящены в тайну перемира, но превращаться в животных и совершать прыжки сквозь него они не способны. Тени могут быть лишь свидетелями некоторых чудес, в меру легкости своего восприятия. Но дальше этого перемир их не пускает.