Они кричат что-то еще, но я не слушаю.

Смотрю на главаря сфинксов.

– Что скажешь, Леон?

Тот отвечать не торопится. Настолько, что голоса вокруг успели смолкнуть в ожидании…

Наконец, неподвижная фигура в плаще и очках шевельнулась. Передняя лапа поднялась к морде, Леон пару раз деловито шаркнул языком перепончатый веер когтей.

После чего произнес:

– Будем считать, инцидент исчерпан.

И продолжил вылизывать лапу.

Его банда перестала агрессировать на окружающих, шаги лысых лап около предводителя теперь спокойные. Горбы осели, спины изогнулись в противоположную сторону, каждая линия осанки излучает высокомерие. Сфинксы перешептываются, тихий заговорщический смех и косые взгляды в мою сторону…

Кольцо наблюдателей вокруг меня, Карри, стражей и сфинксов бурлит репликами, похоже на гигантскую сковородку, стоило бросить мой с Леоном свежеслепленный, как котлета, договор, и он тут же заскворчал в горячем масле самых разных мнений.

Однако все начали замолкать, когда Альхор обратился ко мне:

– Риф, я рад, что вы с Леоном пришли к соглашению, но это не отменяет того, что в доме Сехмет тобой было совершено преступление.

Наступила тишина.

Я напрягся, готовясь услышать приговор. Ладошки Карри обняли меня крепче.

– Понимаю, ты этого не хотел, – продолжает Альхор, – но мы, стражи, не можем притвориться, будто ничего не было. Нарушение закона должно иметь последствия для нарушителя, иначе Бальзамира перестанет быть безопасным местом. Тем более, ты – стиратель, тебе доступна сила, способная причинить большие разрушения и несчастья, если не держать ее в узде.

Добавил тише, словно для себя самого:

– Удивительно, конечно, что перемир тебя впустил. От стирателей он обычно прячется, как мышь от кота… Как же так вышло, брат?

Я ответил тоже негромко:

– Наверное, я очень сильно хотел последовать за Карри. Так сильно, что перемир услышал.

Меня прижали к теплой девичьей груди с такой нежностью, что захотелось рассыпаться песком, влиться в потоки песчаного платья, скользить по коже, пропитываясь теплом, тереться каждой песчинкой об изгибы прекрасного тела…

Альхор слегка улыбнулся.

Что-то в этой улыбке неоднозначное. Не пойму, что она таит в себе, радость или печаль.

А затем белый страж вновь заговорил так, чтобы могли слышать все:

– Итак, Риф! Я считаю, ты заслуживаешь шанс. Бальзамира остается для тебя открытой. Но поскольку за тебя вступилась Карри… Если нарушишь закон священной обители еще раз – изгнан будешь не только ты, но и твоя заступница! Помни об этом, когда гнев снова попытается затуманить твой разум. Надеюсь, это поможет его сдержать.

Альхор окинул взглядом котов и кошек, отмеченных крестом с петлей, что собрались вокруг нашего обломка лестницы.

– Что скажете, братья и сестры?

– Поддерживаю!

– Согласна.

– Неплохой компромисс. Присоединяюсь.

Один за другим стражи голосуют за предложенное белым котом решение. Цепочку согласий молчаливым кивком замкнул Вуркис.

Я виновато посмотрел на Карри.

– Все хорошо, котик, – шепнула она.

Улыбнулась, погладила по голове.

В мои уши вторгся смех сфинксов. Противный такой смех, как у гиен из мультика про Короля Льва. Опять места себе не находят, только на сей раз от распирающего их тощие лысые тушки злорадства.

Леон сияет победоносно, как статуя императора, только что воздвигнутая в захваченном вражеском городе.

– Знаешь, Риф, – говорит в своем фирменном сахарном стиле, – в знак того, что я не сержусь на тебя, могу дать пару-тройку советов о том, как обуздать ярость…

– Кстати, Леон, – прервал Альхор, крыло раскрылось, острые и блестящие, как ножи, перья ткнули в сторону того, к кому он обратился, – тебя это тоже касается!

Сфинксы замерли.

Довольство с морд быстро исчезает…

– Что это значит? – спросил их главарь.

– Это значит, – взял слово другой страж, кажется, Леон назвал его Винилом, – что если хоть кто-то из так называемых «твоих ребят» пальцем или когтем тронет кого-то из гостей Бальзамиры, не спросив его мнения на сей счет… Вуркис с удовольствием украсит твой затылок симпатичной татуировкой.

Я не смог отказать себе в маленькой слабости позлорадствовать в ответ. Мысленно, совсем чуть-чуть. А то мало ли, опять подожгу…

Альхор вновь объявил голосование. Вот тут стражи пришли к единству не сразу. Возникла дискуссия, главным образом, из-за того, что Леон снабжает Пригоршню блаженью. Многих она лечит от бессонницы, плохого настроения, дарит чудесные сны.