– Хорошо. И ещё. Свяжись с Малахитом, пусть для верности прибудет на полигон. Передай, что, если Ермолова завалят без его участия, вторую часть денег он не получит.

– Тут как раз есть небольшая проблема…

Наблюдательность Рогнеды, реакция и магическое умение от Берты. Таким дружным дуплетом мы поймали языка. Боярыня первой заметила наблюдателя и предупредила об опасности. Берта моментально отбросила колбочки и выпустила верёвки. Мы подбежали уже к связанному противнику.

– Электрик! – удивился Талгат. – Я видел этого мужика полгода назад. Он подключал малый спортзал у нас, школьников. Ещё тогда подумал, почему не вызвали знакомого электрика от старшаков, а обратились к новому.

– Сейчас узнаем, кто его нанимал и зачем, – обрадовался я.

– У меня есть перо правды.

– Это же только для администрации! – удивилась Берта на заявление Юли.

Все посмотрели на Вожеватову.

– Вот только не надо врать, что вы никогда и ничего не крали у родителей, – хмыкнула Юля и достала небольшое перо, величиной с большой палец.

– А как оно работает?

– Не знаю, – ответила Юля и съехидничала. – Знаете, инструкция не прилагалась.

Берта взяла перо.

– Тоже мне. Избалованные детишки. Голубая кровь аристократии, – девушка посмотрела на нас. – Кто бы сомневался, что вас не допрашивали с помощью пера правды.

Мы удивлённо переглянулись. Берта подошла к мужчине и положила перо на лоб. Мужчина задёргался. Девушка выпустила ещё пару верёвок, крепко зафиксировав голову лже-электрика. Перед тем, как Берта уместила перо на лоб допрашиваемого, ко мне наклонилась Рогнеда и шепотом произнесла.

– Откуда отличница, которая всегда говорит правду, знает, как действует перо? Кто её мог допрашивать-то?

Потом усмехнулась и отошла. Мол, подумай, Модест. Не утаивает ли наша хорошая девочка постыдные секреты.

– Теперь нужно немного подождать. Сначала прохлада на лице, переходящая в холод. Видите, задрожал? – комментировала Берта. – Сейчас распространится на всё тело и холод сменится онемением. Скоро губы посинеют и сопротивление уйдёт. Ты просто лежишь и отвечаешь на всё, о чём тебя спрашивают.

– Это должно быть очень дорогая ворожба! – выпалил Талгат.

– Да, – Берта зло посмотрела на Юлю. – Юлия Игнатовна, думаю, потратила пятилетний запас отца.

Понятно. «Любовь» между девушками обоюдная, крепкая и, похоже, вечная. Но пока это не стало большой проблемой, сосредоточусь на двух других. Я пометил себе, как факт, что Берту Ивановну Пермякову, гражданку, безродного подкидыша, однажды допрашивали пером правды. Магия эта дорогая и редкая. Зачем тратить перо на девушку отличницу, без роду и племени, которая к тому же честна и порядочна?

Но это потом. А пока сосредоточимся на ответе лже-электрика. Очевидно, что с его помощью Ольгович поддерживает связь с людьми вне интерната. Чтобы пройти ловушки я бы не задумываясь потратил дорогое заклинание правды. А тут есть шанс выяснить про Ольговича. Молчу уже о главной цели нашего похода – спасение Влады. Я внимательно следил за мужчиной.

Сначала всё шло по плану. Мужик задрожал, мороз охватил тело. Потом мужчина замер. Ага, онемение. Но после…

– Что происходит?

– Не знаю.

– Так должно быть?

– Нет. У меня не было, – растерялась Берта.

По-прежнему мужик находился в неподвижном состоянии. Однако кожа начала быстро краснеть. Сначала небольшой розовый цвет, потом насыщенно красный и наконец он весь покрылся волдырями.

– Это ожог! – догадался Гимаев. – Он обгорает!

Но сделать мы уже ничего не могли. Не издав ни единого звука, до сих пор неподвижный, мужчина покрылся ожогами. Сначала красными, потом с волдырями, которые начали лопаться, потом ожоги почернели. И наконец, перед нами лежало обуглившееся тело. Удивительно, но верёвки остались целы и не тронуты пламенем.

– Перед тем, как вы кинетесь друг на друга, – предупредил я возможную ссору, обращаясь к Берте и Юле, – послушайте меня. Вожеватов снабдил нас оружием и артефактами. По некоторым причинам я пока не могу вам раскрыть всей информации, но поверьте, Игнат для этой вылазки не пожалел бы ничего. Обратите внимание, как он с ног до головы защитил артефактами Юлю.

– Ещё бы. Любимая дочурка, – вырвалось у Берты.

– Молчать! – рявкнул я. Необходимо проявить строгость, мы были на грани большой ссоры. – Итак. Согласны, что Игнат не стал бы утаивать то, что могло помочь нам? По крайней мере от дочери. Так? – группа молчанием согласилась. – Почему же тогда он не дал Юле перо правды?