Шрифт:
— Ф-у-у-х-х… Половина сделана! — присел егерь на освободившийся топчан, — Сейчас пару мгновений дух переведем и калитку в воротах откроем.
Клеменса внешне спокойно снял с пояса флягу и сделал несколько глотком. Только вот руки у него заметно дрожали. Каннут тем временем осмотрелся в караулке при тусклом свете масляной лампадки.
«М-да… бардак и нищета!».
— А где могут быть остальные стражники? — спросил Кан, треща механизмом взведения арбалета.
— У левой стены — бревенчатая постройка. Это у них типа казармы. Получается, там должно быть еще трое. Сейчас вы, господин, займете позицию напротив двери казармы, а я впущу Габора и мага.
Упомянутых пришлось ждать довольно долго. Но при свете иногда проглядывающей луны Каннуту удалось более или менее рассмотреть двор замка.
«Замок называется! Да у нас двор таверны побольше будет. И хлама-то, хлама всякого сколько навалено! Они что, тут никогда не убирались?».
Встретивший прибывших у ворот Клеменса провел их сразу к казарме. Чуть задержавшись у дверей последней, трое быстро просочились внутрь.
«И дверь казармы на ночь не закрывают! Писец! Вот что значит — хреново налаженная караульная службы и бардак в пункте постоянной дислокации!».
— Все! — Клеменса уже не сдерживал голоса и помахал рукой Каннуту.
— Все? А сам барон? — парень подошел к подельщикам.
— Сейчас я пробегу до дверей донжона через галерею, найду Аннахен и открою вам главный вход! — сказал егерь.
«Х-м-м… Аннахен. Где-то я уже слышал это имя. А-а-а… те двое молодых стражников, посмеиваясь, что-то говорили про нее. М-да… похоже, девушка здесь времени даром не теряла!».
Двери открылись не сказать чтобы особо быстро. Невысокого роста женщина казалось напуганной, больше молчала, стреляя глазками, и держалась поближе к Клеменсе.
«М-да… Помнится, был такой фильм — «Так жить нельзя!». Так вот, обстановка внутри донжона именно об этом и говорит — так жить нельзя! Засранцы чертовы. Грязь, бардак и вонь!».
А вот право поставить точку во всем этом мероприятии напарники предоставили именно Каннуту.
— Ты это, пойми правильно, Каннут… Он все ж таки барон! Не след владетелей убивать простым воинам. В бою-то — ладно, а вот так…, - пожал плечами Габор.
Плюгавый вонючий мужичонка, валяющийся в куче тряпок, лишь отдаленно напоминающих постельное белье, никоим образом не напоминал гордого аристократа. Он так и не проснулся, пребывая в алкогольной нирване, когда они прошли в спальню.
Морщась то ли от вони давно немытого тела, то ли от осознания неприглядности предстоящего, Каннут, зажмурившись, дважды ударил кинжалом в щуплую грудь барона Брегетса.
Глава 27
Как бы ни хотелось Каннуту убраться из замка побыстрее, но все же пришлось провозиться чуть не до рассвета. А все Габор! Как тот хомяк, воин никак не мог успокоиться, все выискивал — что бы взять в качестве трофея. И пусть всем было понятно, что тут разруха полная и голь перекатная, но все же Габор никак не мог уняться — шнырял по всем комнатам донжона, перетряхивал тряпки в казарме дружинников, нырял в невеликие подвалы под донжоном.
— Тьфу ты! — с досадой сплюнул Кан, увидев, что напарник все же смог отобрать с пяток мечей поприличнее, посбивал с древков и закинул в мешок с десяток наконечников копий и даже где-то старую кольчугу, всю рваную и ржавую, раздобыл, — Габор! Ты же еще там, на поляне, пару кольчуг припрятал. Там же и мечи, и кинжалы есть. Как ты все это потащишь? Коней-то нет!
Коней действительно не было. Получалось, что ныне покойный кастелян Гуго, пойдя в набег на бывшую деревню, собрал всех более или менее приличных дружинников и рассадил их на всех имеющихся в замке коней. Больше в замке просто не было!
— До поляны-то дотащу, а там лошадок навьючим. Ничего! Нормально! А железо… оно и есть железо. Мечи, конечно, дрянные, но их же и перековать можно!
В замке в живых остались лишь трое: кухарка, пожилая женщина, ее муж, хромоногий старик, и их поздний сын, пацан лет десяти-двенадцати на вид. Да и не было больше слуг у нищего барона. При необходимости, со слов старика, дружинники пригоняли крестьян из деревни возле замка. Но и тех было не сказать, чтобы много — разбегался народ от «эффективного менеджера» Брегетса.
— Как рассветет, отправь сына в деревню, пусть крестьян поднимет. Надо похоронить барона, всех дружинников и эту… любовницу баронскую. Потом съездите на поляну… Клеменса! Объясни им, где та поляна. Там остальные ваши лежать будут. И гонца, думаю, к Зальму направить нужно будет, пусть расскажет барону о случившемся, — отдавал указания мужу кухарки Каннут.
Замковые слуги были безучастны и никакого горя по поводу смерти владетеля и его дружины не выказывали. Видно, им и самим далась такая жизнь, которую в последнее время устроил Брегетс для окружающих.