Перед Зальмом Каннут заметил стопку исписанных листов бумаги. Такая же стопка лежала и перед «ярыжкой».

«Значит, этот клерк недаром брал деньги, не просто так ел и пил здесь. Он, похоже, успел сделать копии документов по опросам крестьян, подсчету убытков деревни и прочему. Ну что скажешь — молодец!».

Вопросы, заданные Каннуту Зальмом, больше касались первой стычки с дружинниками Брегетса — когда был избит Клеменса и изнасилована Лия.

«Ну так… Сопровождал милсдаря мага в его поездках по селам. Приехали в Речную…».

И по порядку — что видели, кто чем занимался.

— Так, значит, дружинник первым обнажил меч? — спросил Зальм.

— Именно так, господин барон! — кивнул Каннут.

Вопросы были довольно стандартны, ответы Каннута — так же.

Плехов почувствовал, что у Каннута больший интерес вызывала Гудрун, чем весь этот опрос. И если Евгению была интересна супруга барона именно как женщина…

«А что тут такого — вот вообще никаких чувств к ней как к родственнице не испытываю! Впервые вижу, и вообще… Но вот у его тушки, похоже, интерес присутствует! А почему? Родственные чувства пробудились? Не похоже!».

Покопавшись в своих мыслях, Плехов понял, что интерес тут несколько иного плана. Каннуту было вообще интересно все, что касалось его семьи — деда, отца, матери, братьев. Тут у благородных принято знать своих родных, их историю, историю семьи. И слишком уж отрывисты и поверхностны были знания и мнения окружающих его людей о семье Бьергсонов. А здесь все-таки человек именно из этой семьи! Поэтому и косился Кан периодически на женщину.

Она же, увидев его интерес, приподняла бровь и презрительно изогнула губки.

«Сука! Значит, правы те, кто ее так характеризуют. Но — красива! Довольно широкие бедра, обтянутые то ли замшевыми, то ли бархатными штанами, затянутая в кожаное подобие жилетки талия, длинные ноги. Поговорить бы с ней, удовлетворить интерес парня по поводу его семьи. Но… Получится ли?».

Когда его опрос закончился, Каннут вышел из комнаты Бруно, чуть подумал и отбросил в сторону мысли о возможном разговоре со своей якобы сестрой:

«Да ну ее! Со стороны этой красотки точно никаких родственных чувств ждать не приходится. Так стоит ли в таком случае пытаться поговорить? Нарвешься на издевки и насмешки. Ну ее на хрен!».

И Каннут занялся привычными для него делами.

— Благородное сословие в королевстве имеет несколько статусов, в зависимости от знатности рода! — очередная лекция мага была посвящена этому вопросу.

— Первым из аристократов, соответственно, является король! Далее идут герцоги. Все они занимают посты руководителей провинций. Как мы уже говорили, провинций в нашем королевстве Террания четыре. Это центральная, где и расположена столица Сентран — Лютеция, населена народом галлов, а также — франками, они же — франкоты, и на севере провинции — валлонами. Маркграфства — Галлия, Франкотия, Брабант. Посты маркграфов занимают следующие по ступеням аристократы — графы. Маркграфства же разделяются на баронства…

«Все это так, или иначе Филип мне уже рассказывал! Все-таки нужно ему учебные планы сделать. А то — повторов много!».

— На самом низу пирамиды аристократов находятся безземельные рыцари. В разных провинциях их и называют по-разному: рыцарь, риттер, рейтар — это характерно для Алемании и Севера Лютеции. На Юге Лютеции и у нас здесь, в Апии, более употребим термин — кавалер. В Иберии же — идальго, или — идальхо.

— Все эти рыцари-кавалеры — суть дети баронов, которые не наследуют отчий манор…

— Послушай, Филип! А мне вот интересно — после захвата королевства нордлингами, они правили здесь пятьдесят лет. Откуда же взялись все эти аристо? Как я понял, нордлинги при захвате особо не церемонились с представителями прежних правящих фамилий.

— Х-м-м… вопрос, конечно, интересный! — усмехнулся Филип, — Только не стоит его задавать посторонним людям. Это, получается, ты сомневаешься в правомерности нынешней власти. Что касается короля и его рода, он действительно является то ли внучатым племянником погибшего при нашествии короля, то ли внуком. Там все очень запутано, в этих генеалогических вопросах. Но вроде бы право на престол у него и впрямь есть. А вот про владетелей провинций — тут все гораздо сложнее. Ты прав, когда сказал, что северяне не церемонились с прежней властью. Это — то, что касается Лютеции и ее провинций. Примерно так же дела обстоят и в Иберии, и частично в Апии. Но вот в Алемании аристократы сохранились в уже куда как большем количестве. Просто они сумели вовремя договориться с нордлингами. Но и в остальных провинциях погибли далеко не все аристократические фамилии. Кто-то успел сбежать в Шаррах и там отсиделся до поры. Кто-то — подался на территорию Вольных баронств, имея там знакомства или родственные связи. Так что, когда произошло восстание, то аристократы нашлись быстро. Сейчас у власти в королевстве стоят две прежних ветви — это Марки, родиной которых когда-то была именно Апия, и Вольфы — боковая ветвь Марков, которая, в общем-то, почти полностью сохранилась на территории Алемании. Только вот особой любви между ними нет…

— А чего так? — засмеялся Кан.

— Ну-у-у… Марки ставят в вину Вольфам их соглашательство с нордлингами, и что тех, в силу этого соглашательства сохранилось куда больше, чем Марков. Но в чем-то они и правы, эти Марки. Кроме того, Вольфов отличает от нынешней королевской ветви гораздо более скептическое отношение к эльфам. Это — мягко говоря…

За ужином Каннут с удивлением узнал, что баронесса Зальм, в отличии от своего супруга, который уехал все по тому же вопросу вместе с Бруно и чиновником магистрата в Луку, осталась на постоялом дворе.