Шрифт:
— Да что ты, старый, заладил?! — возмутился хозяин таверны, — Каркаешь, как старая ворона: убьют, похоронят… Совсем из ума выжил?
Но помыться в мыльне ему было не суждено: как оказалось, ее оккупировали прекрасные эльфийки!
«Х-м-м… Вот бы… Да нет! Куда там?! Там меня сразу и пошинкуют в винегрет — такое кощунство!».
Но выход подсказала Дэбра, возившаяся на кухне:
— Ты в баню во дворе иди! Йорг с Гривсом ее с утра топили, вода еще не совсем, должно быть, остыла!
Чтобы не слушать причитания толстухи по поводу его ранней смерти, которая непременно случится поутру, он скользнул во внутренний двор таверны. В бане было темно, и Каннут, чертыхаясь, попытался на ощупь найти огрызок свечи, что здесь обычно использовался.
— Подожди… Давай я найду! — послышался негромкий голос сзади, заставив парня чуть не подпрыгнуть от неожиданности.
«Вита? О как? Чего это она так?».
При тусклом свете свечи девушка казалась еще более красивой и даже загадочной.
— Снимай одежду, я ее постираю потом, когда помоешься! — предложила она, стараясь не встречаться с парнем взглядом.
— А мне… поможешь помыться? — спросил он хрипловато.
Витка хмыкнула, но из бани не вышла, поглядывая, как он второпях стягивает с себя одежду. Как и не сопротивлялась его наглым поползновениям.
— Подожди… дай я тебя помою, сам же просил! — шепнула девушка, когда он начал стягивать с нее юбку.
— Потом… потом помоешь!
Когда они уже лежали в кровати у него в комнате, Каннут, чуть отдышавшись, спросил:
— Значит, твоя обида прошла?
Витка, уткнувшись ему в подмышку, хмыкнула:
— Вот зарежет тебя завтра этот недомерок… А я и не попробовала бы, как это с тобой.
«Ну-у-у… началось! Хотя… плакать она вроде бы не собирается. Это значит что? Нежные чувства прошли? И это — хорошо!».
— А если я его? — чмокнул он девушку в плечо.
— Ну, если ты его… То… Можно будет и продолжить познавать друг друга.
Кан приподнялся с кровати, протянув руку, взял со стола кружку с так полюбившимся ему иберийским, сделал пару глотков.
— Дай и мне тоже…, - в полутьме комнаты смуглая рука девушки казалась почти черной.
— А девчонкам сегодня подработка накрылась, значит? — погладил он Виту по бедру.
— С чего бы это? — удивилась та, — Как в зале убрались, так по комнатам к Черным и разбежались. А твоя Анджи… она вообще к этому капитану подалась!
«А голосок-то такой, мстительный!».
— А с чего это она моя? — усмехнулся парень.
— Ну… и правда. А еще она к гному часто бегает! — продолжала «мстить» девчонка, — И с Бруно иногда спит!
— Вит… я же ей не муж, зачем ты мне все это рассказываешь?
Вита вздохнула:
— Не знаю… И вообще, ты когда с Агнесс переспал… Мы так с нею поругались! А ты — кобель! Уже со всеми переспать успел! Даже с этими дылдами орчанками! И даже с сестрой своей умудрился!
Эмоции девушки явно шли в гору!
— Не со всеми! — покачал головой Каннут.
— Что — не со всеми? — не поняла та.
— Не со всеми еще переспал! С Миленой и Кристой еще не успел. И с этой… новенькой — тоже!
— Ах ты ж…
«Когда девушка злится, она подчас в сексе становиться слаще!».
Седрик растолкал его, когда было еще совсем темно:
— Дурень! Как есть дурень. Нет бы выспаться хорошо, а он — снова с девкой прокувыркался всю ночь! — проскрипел старик, — Пошли! Доспех тебе подберем…
Разрывая рот зевком, потянувшись всем телом, Каннут возразил:
— Ага… выспаться! Вот пропорет меня этот недомерок… тогда и отосплюсь! А пока — бери от жизни все прелести…
Парень покосился на спящую, раскинувшуюся по постели девчонку:
— Ну прелесть же, а? Седрик, согласись!
— Э-хе-хе… Пошли! — старик вышел в коридор, а когда парень догнал его у лестницы, проворчал:
— Оно-то вроде и правильно. Только вот давно это было, когда я мог всю ночь перед боем с маркитанткой проваляться…
Стоявший возле крыльца Каннут зябко поежился:
«Осень все ближе, блин! Вроде днем еще вполне жарко, а по ночам и вот так утром — пробирает! И это я еще весь навьюченный, как та лошадь. А если бы не рубаха со штанами, стеганный поддоспешник, кольчуга поверх него, а на ней — кираса, трясся бы сейчас как та собачонка! Хотя… кираса как раз таки — холодная как лед!».