— Глупости не говори! Я же объяснял тебе, что там интересно. Сначала думал — ерунда какая-то, а сейчас — втянулся, наверное. Заинтересовался. Да и езжу я туда на пару недель в квартал, не более.

— Ты туда, а я здесь. Ты здесь, так я — в командировку! — продолжала «дуться» подруга.

— Зато какой фейерверк чувств, когда мы встречаемся. Разве не так? — обнял он женщину.

— Ладно… пошли уж в ванну вдвоем заберемся, что ли? — продолжая хандрить, предложила красавица.

Карпов и Зацепина снова встречали его в кабинете. Поздоровавшись, Плехов уселся за стол.

— Х-м-м… вижу, что у Евгения появился интерес к работе. Не так ли, товарищ сновидящий? — усмехнулся начальник.

— Есть такое дело. Мне действительно стало интересно — что будет дальше! — засмеялся Евгений.

— И это — очень хорошо! Это просто отлично! У нас тоже небольшие новости. Алла смогла рассчитать необходимые параметры входа в сон. Будет небольшая химическая добавка, чтобы все получилось максимально удачно.

Плехов перевел взгляд на женщину.

— Это безвредная смесь. Немного успокоительного, немного снотворного. Примерно такую ты уже пил. Просто сейчас дозировка немного изменилась, она оптимальна к твоему организму. Привыкания не вызывает! — успокоила его женщина.

— Не знаю почему, но я тебе верю! — пошутил Евгений.

— Послушай, Евгений… меня снедает любопытство. А вот в твоих снах, про корнета и в этой сказке, как ты понимал их речь? Ладно в случае с корнетом, но ведь даже там русский язык, речь людей во многом разнится с нашей современной. А уж в этой сказке про мальчишку-нордлинга — и подавно! — Карпов блестел глазами от интереса.

— Х-м-м…, - задумавшись, Плехов почесал бровь, — в случае с корнетом я отдавал себе отчет, что лезть в происходящее не нужно. Ни в разговоры с другими людьми, ни в управление конем, и уж тем более — в сабельный бой. Поэтому я был всего лишь наблюдателем, не более того. Корнет делал все сам. А вот в его голове — мне все было понятно.

Плехов прервался:

— Аллочка Дмитриевна! А можно вас попросить кофе?

Время уже было вечернее, и секретаря на месте уже не было.

Попивая кофе, он продолжил:

— И вот в случае с Каном… Все сначала было не очень-то понятно. В первый момент я вообще ничего не понимал. Потом — отдельные слова. А после какого-то… озарения, что ли? Все стало понятно, кроме разве что некоторых терминов: длина, вес, что-то еще. Но и потом… это, знаете, как хреновый переводчик — не сразу, не всегда правильно, но что-то понимаю. А потом — как будто база нарабатывается, и непонятностей становится все меньше.

— Но ведь они изъясняются совершенно по-другому. Так ведь?

— Вот я и говорю — в голове… или где там у меня там? Как будто переводчик стоит, он все это и переводит, я уже воспринимаю, как привычную русскую речь. Или сказанное местными переводится в наши аналоги. Не могу сказать точно! Пока наработок мало.

— Я погляжу, ты уже определился, в какую сторону мы будем пытаться сделать серию? — заулыбался довольный Карпов.

— Давайте не будем загадывать! — засмеялся Евгений, — Алла сказала, что вероятность семьдесят процентов. Но семьдесят — это же не сто?

Агнесс уже на следующий день притащила ему объемистый тючок с самой разной одеждой. При этом девушка щебетала:

— Хорошо, что ты вымахал ростом и плечами уже со взрослого мужчину, а потому у швеи нашлось, из чего выбрать!

А вот с сапогами получился «облом-с!». Сапоги были, но снятая Агнесс с его ноги мерка показала, что великовата уже у него «задняя» лапа. У сапожника ничего подходящего не оказалось! Девушка отдала мерку мастеру, и тот пообещал в течение пары дней стачать необходимое, а голенища переставить с других сапог.

Девчонки развили сумасшедшую деятельность. Для примерки всего принесенного Агнесс при полной поддержке Виты потащила Кана в свободный сейчас номер «люкс», или «господский», как пояснила девушка. Номер пустовал, и там стояло зеркало!

«А ничего так номерок! По расположению и площади двух комнат — как у Бруно. Только вот обстановка несколько побогаче, даже я бы сказал — попафоснее! Бархат, шнуры и кисти, резная мебель, разные финтифлюшки непонятные. Интересно, сколько стоит пожить в такой комнате?».

На его вопрос Агнесс ответила:

— Недешево! Три серебряка в день, если с полным питанием.

Из болтовни девушек Плехов уже знал, что хозяин платит им по три серебряных монеты в месяц при полном довольствии: жилье, одежда, питание. И это считалось неплохим заработком. Вроде бы. По крайней мере, девушки были вполне довольны жизнью.

Здесь, в комнате, красотки заставили Кана стянуть с себя всю старую одежду и, немало не смущаясь его наготы, принялись напяливать всю одежду на него по очереди, постоянно что-то поправляя, шнуруя и щебеча, щебеча, щебеча! Обсуждая: идет — не идет, по размеру или нет, какова ткань и насколько удачен цвет.