От их веселой болтовни, а также от бесцеремонного потискивания, поглаживания, подергивания за разные предметы одежды Плехов опешил, впал в непонятный ступор и позволял делать с собой все, что угодно.

Из белья были нижние короткие штаны, на манер смутно вспоминаемых советских «семейников», только существенно уже и светло-коричневого цвета. Таковых было три. То есть — штанов было трое. К ним в комплекте шли такие же рубахи с вырезами под голову. Белье было из тонкого полотна, приятного на ощупь.

Далее имелись две рубахи цветные и две — из беленого тонкого холста. Цветные рубахи были одна темно-зеленого цвета, а другая — коричневого. И та и другая имели вырез до середины груди на шнуровке и невысокий стоячий воротник. По вороту и вдоль разреза шла вышивка: на коричневой — темно-зеленая, а на зеленой, соответственно, темно-коричневая.

«Какой-то странный орнамент. Типа кельтских узоров или еще какой-то рунической вышивки. Ну свастики, слава всем богам, нет — и ладно!».

Рукава затягивались также шнуровкой, по внешней стороне предплечья.

«Х-м-м… а как их затягивать самому? Неудобно же?! Хотя местные как-то управляются. Вон, у девчонок на их белых блузках такие же! А шнуровка эта именно по внешней стороне — чтобы нос не вытирал?».

Плехову вспомнилась давняя армейская шутка, услышанная когда-то:

«Зачем на солдатской шинели пуговки внизу, на внешней стороне рукава? Чтобы сопли зимой рукавами не вытирали!».

Далее к примерке шли двое штанов: темно-синие, плотного холста и коричневые, похоже, что из тонкого сукна. Штаны были довольно облегающие и чем-то напомнили Плехову джинсы, правда, совсем без карманов. Шлевок под ремень штаны не имели и затягивались тонкими витыми шнурами на поясе.

Здесь вообще, как показалось Плехову, самыми ходовыми цветами в одежде были или зеленый, или коричневый. Может, это было как-то связано с недоступностью других красителей, но для него сейчас это было далеко не главным. Так же как то, что все швы на одежде были, естественно, не машинные, а ручные. Но — аккуратные! «Хэнд мейд», однако!

Далее пошла примерка куртки из тонкой, коричневой же кожи. Куртка представляла собой накидку или «анорак», если как в реальности, с короткими, чуть ниже локтя, расширяющимися рукавами и капюшоном. И опять же — шнуровка по вороту.

В процессе всего этого небыстрого действа Плехов изрядно взмок и подустал.

«Надо как-то брать процесс в свои руки! Да и, честно говоря, пора прекращать этот показ мод!».

Но почему-то отгонять девушек от себя не хотелось. Обе они сейчас разрумянились, весело смеялись и откровенно блестели глазками. Неопытное тело Кана среагировало должным образом, и даже взрослый разум Плехова ничего поделать с этим не смог!

«Конфуз, право-слово!».

Неизвестно, чем бы закончилось это мероприятие, но в номер, широко распахнув двери, сначала зашли обе горничные — Криста и Милена, а за ними и Седрик.

— Ну вот, мы же говорили, что они здесь! — показали «горняшки» перед стариком всем своим видом некое демонстративное осуждение, — И что это вы тут затеяли?

Но сами поблескивали любопытными глазками.

Седрик, наклонив голову, обошел Кана по кругу, осмотрел, похмыкал и сказал:

— Здесь будьте, я сейчас вернусь!

Кан, в штанах, плотной зеленой рубахе и напяленной на него куртке, перевел дух.

— И долго мне так стоять? — негромко спросил он у девушек.

— Да ты в зеркало пока на себя посмотри! — подтолкнула его Агнесс.

«М-да! Блондинистая морда, с несколько длинноватыми и чуть вьющимися светло-русыми волосами, тонкий нос, серые глаза. Подбородок вот только немного тяжеловат. Странно! Все говорят, что мне двенадцать лет, а я бы дал этому парню лет пятнадцать, а то и восемнадцать. Хотя восемнадцать — все-таки — перебор! Но пятнадцать-шестнадцать — точно! Рост… Рост — непонятен. Но, стоя рядом с девушками, я уже заметно выше их. Не в полголовы, но где-то рядом!».

— Ну как? Нравится? — с ожиданием спросила Агнесс, как будто она сама все это и сшила, а не только принесла от швеи.

— Очень нравится! Только я не знаю — когда и что надевать? Вот когда цветные рубахи, а когда белые? Когда и какие штаны? — признался Кан.

— Белые — это только на праздник какой-нибудь! — убежденно заявила Вита, — Это Бруно нас носить их постоянно заставляет. Говорит, что посетителям и постояльцам нравится, когда мы красиво одеты. А штаны… да какие хочешь, такие и надевай!

Стоявшие чуть в стороне Милена и Криста переглянулись, и последняя негромко сказала подруге:

— Красивый мальчик вырос. Жаль только, что совсем молоденький!