Сам Плехов самогона не гнал, но принципы все-таки знал — «гугл в помощь», как говорится.

«У современного же человека чего только нет в голове, по причине вечного «серфа» в интернете! А память у меня почему-то очень хорошей стала. Даже удивительно! К примеру, как я смог вспомнить те казачьи песни, которые любит слушать отец? Это же оних слушает, а не я! А тут как в браузере: запрос-ответ!».

«М-да… говорил сам себе, что пить нужно меньше? Говорил. Обещал, что голову «включать» будешь? Обещал. И чего же тогда? Да вот… хрен его знает, как все так выходит! Выступил я вчера… Ага! Опять. На все сто рублей выступил! Гуляй, рванина, от рубля и выше! Тут либо Плещеев этот склонен к алкоголизму, либо я, Плехов, чёй-та расслабился не по-хорошему!».

Сначала-то было все пристойно. Казачки накрыли стол. Была там одна — ух, хороша девка! Но — совсем молоденькая, лет так восемнадцать. Все при ней — тонкая, гибкая фигура, русая коса, мордашка очень симпатичная…

«Стоп! Стоп! Ефим же сказал, что это сестра его младшая! Так что — ни-ни! Х-м-м… а чего? Я ж — ничего. Просто говорю — девчонка красивая, и ничего более. Да-да! Вот сам себе, ваш-бродь, пиздишь, как Троцкий, да? Ладно, замяли тему!».

Так что казачки накрыли, казаки чинно уселись за стол. Первым делом, понятно, старики. И Некраса к себе посадили, что характерно. Потом усадили Плещеева, рядом плюхнулся Ефим. Ну и остальные казаки, что возрастом с Ефима или чуть моложе. Женщин за столом не было.

Пища была довольно простая, но вкусно приготовленная. И ее было — много! Баранина двух видов — отварная и жареная. Свинина — тоже жареная. Еще какие-то мясные заедки, типа нарезок.

«Ага! Была даже колбаса. Похоже, что конская. Вроде — «кызы»!».

И что поразило Плещеева особенно — были баварские сосиски! Как положено — с тушеной квашеной капустой! На вопрос корнета — что сие значит, Ефим пояснил, что неподалеку от Пятигорска имеется пара колоний немецких. Вот оттуда, стал-быть, баварская кухня!

— Пиво у них ох и баское варят, ваш-бродь! — покачал головой Ефим, — Неужто не были там ни разу?

Плещеев признался: таки да, то есть — нет, ни разу не был! Казак подмигнул:

— Ничё! Как-нибудь съездим! И пивка попьем, и этих колбас поедим. Трактир у них хороший!

Еще Юрий узнал, что есть в окрестностях и итальянская колония. Вино там очень недурное имеется!

— Кукурузу они еще сеют. Оттуда покупаем! — знакомил с местной жизнью казак.

Ну и каши на столе какие-то были, похлебки и прочее. Когда налили по первой, Плещеев, осознав «масштаб трагедии», и запросил себе сразу же шурпы горячей бараньей полную кружку. Этому его научили в командировке, в реальности, неподалеку от этих мест. Если хочешь пить какое-то время и не пьянеть — большую кружку этого ароматного, жирного напитка, вроде бульона. И — до поры до времени — будешь огурцом!

Только не было расчета на этот хитромудрый самогон.

«Буряковка» — честное слово!».

Потом уж, после второй, Ефим спросил, осторожно поглядывая в сторону стариковской половины:

— Ваш-бродь! А вот когда мы после того боя в Пятигорск двигались, что за песню вы пели?

— А я пел какую-то песню? — удивился Плещеев.

— Ну да! Про ворона. У нас вон, Никитка, песенник завзятый и славный, я ему рассказал, да он и заинтересовался.

Никиткой оказался тот молодой казак, который приезжал приглашать Плещеева с Ефимом.

— Так песня-то известная, чего там…, - попытался откреститься от нового «концерта» корнет.

— Может, все-такинапоете? — просительно посмотрел на него Никитка.

Плещеев вздохнул про себя и спел. Только вот по мере исполнения сам увлекся и запел в полный голос. А когда уж и Никита стал подпевать, то и вовсе дуэт получился. Казак пел хорошим, чистым голосом, здорово играя на тонах, то вступая, когда надо было, то отходя на второй план.

— Ишь как! Знай наших! — послышался голос Некраса, — Не токмо у казаков славные певуны есть, но и гусары в грязь лицо не ударят!

Казаки загомонили и даже старики покивали: «Славная песня!». Никитка признался, что песню эту слышал, только немного по-другому и слова несколько разнились. Потом они вдвоем спели «Пчелочку златую». Эту песню знали многие, и казаки им активно подпевали. Плехов памятью Плещеева уже знал, что здесь очень сильно развито хоровое пение, особенно в локальных коллективах — в армии и у казаков, к примеру. Потому удовольствие от пения получили все.

Потом выпили уже по третьей, и Юрий почувствовал, как зашумело в голове.

«Надо пойти проветриться, прогуляться. Да и паузу сделать!».

К тому же и старики вместе с Некрасом вышли из-за стола и пошли на лавки под деревья. Курить за столом, как понял корнет, было не принято.

С Ефимом они обошли дом и вышли на задний двор. Подшиваловы жили на краю улицы, на горке, выходящей к Подкумку. А потому вид был отсюда — замечательный. Повыше, чем другая сторона станицы, над рекой. А напротив, на другом берегу — Пятигорск, весь в зелени деревьев. Дальше — Машук. Красота!