В класс вошла профессор Тальберг — сухопарая тётенька с вечно недовольной физиономией. И началась лекция о спектральных характеристиках эфира. К несчастью её скрипучий голос действовал так убаюкивающе, будто колыбельная. При том — для страдающих бессонницей.

Подпираю подбородок ладонью, наблюдая, как курсанты пытаются бороться со сном разными способами. Кто-то украдкой щипал себя за руку, другие делали судорожные записи, а некоторые просто сдались, опустив голову на парту.

Невольно натыкаюсь взглядом на Софью Вишневскую. Она смотрела на меня, при том не с презрением, как обычно, а… Интересом? Да нет, быть не может. Только не она.

Первым отвожу глаза. Нет уж, заводить романы с юными пигалицами? Разбежался. О чём с ними, собственно, говорить? Во всех этих модных театральных постановках и трендах одежды сезона точно не разбираюсь. Да и эти… Кофейни или чаёвни? В общем, куда молодежь тут ходит? Всё мимо. А на покувыркаться Вишневская вряд ли согласится — слишком гордая, высоко себя ставит. Так что тоже мимо.

Затылком ощущаю ещё чьё-то пристальное внимание. Поворачиваю голову вбок и встречаюсь взглядом с Катериной. Ещё одна молоденькая барышня, что чего-то ждёт от меня. И что она во мне нашла? Я не делал ей никаких комплиментов. Спас в переулке той ночью? Так дал же ей понять, что то был не я! Она же поверила, да? Или нет. Хотя какая разница.

Отвожу взгляд и натыкаюсь на пухляша с третьего ряда — щеки его пылали, а глаза смотрели с обожанием.

ДА НУ НАХ!

Мгновенно отворачиваюсь, в ужасе надеясь, что просто показалось! Только этого не хватало. В прошлом мире за подобный взгляд как минимум отрезал бы ему пару пальцев, а то и… Нет, стоп. Другой мир, другие правила. Главное — спокойствие.

И тут мои глаза встречаются с глазами рыжеволосой.

Елизавета Румянцева.

Она улыбнулась — чуть заметно, но явно так, чтобы я увидел. О, эта девица намекнула ещё в магазине, что хотела бы стать моей парой на балу, и это ещё до моей победы в турнире. Опять же, что она во мне нашла? Неужели я настолько милаш на мордашку? Или это после того, как я отзвиздюлил тех утырков из ковалевской своры? Скорее всего. Женщины любят сильных самцов. Это я о себе, да. Капля самовлюбленности — залог душевного здоровья.

Итак, если подытожить, то получается, что миловидный на мордашку надиратель задниц — коктейль, что и стал причиной всеобщего внимания. Что ещё надо для юных барышень? Был бы я ещё с высшего дворянского рода, они бы меня тут сами уже изнасиловали, но пока терпят. Сомневаются. Ведь моё положение далеко от завидного жениха, и даже победа в турнире не так уж сильно его меняет. Этого мало, чтобы обладать внушительной властью. Нужно больше силы.

Прям капитан очевидность ты, Сашка.

Усмехаюсь, и Лиза, уловив это, сочла, что улыбка предназначалась ей. Она подмигнула, и это выглядело настолько неожиданно и мило, что я чуть не рассмеялся в голос. Ох ты ж, получился незапланированный флирт.

— Господин Волков, вы слушаете? — раздался резкий голос профессорши Тальберг. Небось заметила мои гляделки с рыжулей.

Кашляю в кулак и строю максимально невинное лицо:

— Конечно, профессор. Вы рассказывали о влиянии температурных колебаний на плотность эфира.

Профессорша скептически посмотрела поверх очков, прокряхтела, очевидно недовольно, что я ответил правильно, и продолжила лекцию.

Лиза тихо хихикнула, прикрыв рот ладонью, что вызвало среди других девушек приглушённое фырканье. Дамы-с, ревность — ужасное чувство, разъедающее изнутри, как ржавчина металл. С другой стороны — они, как и в любом другом мире, борются за лучшее место под солнцем. Тем более в аристократическом обществе погоня за статусом и влиянием приобретает совсем иные краски, нежели в других моделях государственности.

Только вот, меня такой расклад устраивает более чем. Пусть не рожден в роде высшей знати, но ведь могу прославить свой собственный. Разве нет? Всего-то нужно стать лучшим практиком. В прошлой жизни получилось, хоть и с неимоверными утратами, в этой же постараюсь обойтись без стольких жертв. Да и вообще, как напутствовала Ева, получить удовольствие. При том, всё просто. Чтобы не потерять друга — нужно просто ни с кем не дружить. А чтобы не видеть собственными глазами смерть любимой — достаточно не влюбляться.

Прям речь труса.

А ещё Витьку напутствовал.

Да уж, Сашка, никакой ты не сильнейший в мире практик.

Всего лишь человек, что боится, как и все.

…

Профессор Тальберг так и не успела до конца объяснить особенности потоков эфира, когда прозвенел звонок. В её старческих глазах раздражение — не успела закончить тему. Но поджала губы, закрыла потрепанный талмуд и строго произнесла:

— Повторите девятый и десятый параграфы к следующему занятию. И да, Ляпунова, жду вашу работу, которую вы должны были сдать ещё неделю назад.

Едва Тальберг покинула аудиторию, в дверях показалась дежурная из дисциплинарного отдела — третьекурсница с такой постной физиономией, будто объелась кислых яблок и выпила пару литров разочарования.

Синий китель с серебряной нашивкой дисциплинарного корпуса сразу приковал к себе взгляды курсантов. Оно и понятно. Ничего хорошего подобный визит не предвещал.

— Курсант Волков, — она произнесла мою фамилию неожиданно с уважением, я бы даже сказал с трепетом, — пройдёмте со мной.