Так что до кровати я добралась уже затемно, а потом ещё долго не могла устроить голову на подушке – мешали эти тряпочные бигудюшки. Красота требует жертв, хотя лично я бы обошлась и обычной косой. Но бабушке было очень важно снова почувствовать себя леди дворянских кровей. Так что с моей стороны это не такая уж большая жертва, главное, чтобы ей было хорошо. Бабуля – мой единственный родной человечек во всём этом мире!*

Не знаю, сколько я так провозилась, но всё же заснула. А утром, вместо того, чтобы пойти на пробный запуск дистиллятора, была вынуждена потратить уйму времени на причёску. Потом вместо удобного домашнего платья пришлось натянуть что-то пышное, с оборками.

Не припомню в моём гардеробе такого наряда. С подозрением покосилась в сторону бабули, неужели она сама его сшила? Какие ещё таланты скрывает в себе эта пожилая леди?

Завтракали мы столовой. Когда эту комнату отмыли и привели в порядок, стало видно, какая она красивая и уютная. И пусть ткань обивки на стульях выцвела от времени, а лак на столе кое-где уже потрескался, мне тут очень нравилось.

Бабуля зорко следила, как служанки расставляют на столе приборы и подают нам блюда. Ради этого из закромов даже достали фарфоровую посуду, серебряные вилки и ложки.

Всё самое ценное мы по-прежнему хранили под замком в одной из кладовок. Пока на крыше всё ещё продолжался ремонт, дом походил на проходной двор. И хотя я не верила, что кто-то из деревенских поднимет руку на хозяйское добро, вон сколько лет до этого пролежало нетронутым, бабуля считала, что нечего мозолить людям глаза и вводить их в искушение.

А ещё она собрала все ключи от кладовок и гордо носила их на поясе. Не было у неё только ключа от склада с солью и небольшой бельевой, которую я переделала под хранение оружия и то, только потому, что она находилась рядом с моей комнатой.

После завтрака я всё порывалась пойти на кухню – проверить, просохла ли кладка у печи и когда её можно растапливать, но бабуля не пустила.

– Не утерпишь ведь, сама полезешь, платье выпачкаешь, - вздохнула она, покачав головой.

У меня было ещё множество неотложных и очень интересных дел, но вместо этого меня усадили на диванчик и всучили в руки книгу. Нет бы что полезное, но выбор бабули пал на пьесу. В стихах.

– Софи, ну как ты сидишь! Повернись вот так, спинку ровней, руку положи вот так, изящней!

– И сколько мне так сидеть?

Изящная поза оказалась жутко неудобной.

– Сколько нужно! Пусть господин Сент-Лемар сразу поймёт, что ты не зря носишь дворянское имя!

– А если он только к вечеру заявиться? Мне весь день так сидеть?

Я уже была и не рада, что позволила бабуле втянуть меня в этот фарс. Было бы перед кем выделываться, но не перед Николасом же!

Бабуля словно прочла мои мысли и заявила:

– Считай это репетицией! Нужно же на ком-то оттачивать своё обаяние!

Вот же лиса хитрая!

Я только вздохнула, пообещав себе, что если через полчаса никто не приедет, отправлюсь в свой кабинет, где меня ждала домовая книга. Я расходы с нашей последней поездки в город ещё не вписала.

Перевернув страницу книги, я пробежалась глазами по первым строчкам. Пьеса оказалась на удивление интересной, с долей юмора, так что я даже не заметила, как увлеклась чтением, смеясь над проделками слуги, который решил служить двум господам сразу, попадая при этом в разные забавные ситуации.

Оторвалась от книги только когда почувствовала на себе чей-то очень внимательный взгляд. Подняла голову, встречаясь с голубыми как небо глазами Николаса. В них застыло какое-то странное, отрешённое выражение, но уже секундой позже он нахмурился, словно натянул привычную маску, отгораживаясь за ней от всех остальных.

– Господин Николас, - я изящным жестом отложила книгу на стоящий рядом с диваном столик, - рада видеть вас в своём доме!

Теперь я понимаю, почему бабуля велела поставить это диванчик как раз напротив входной двери, а ещё не было видно ни её, ни слуг. Даже стук молотков на крыше затих.

Старая леди желала произвести на нашего гостя неизгладимое впечатление и кажется, это ей удалось. Несмотря на сурово сдвинутые брови, я видела на лице Николаса признаки явного удивления.

Ещё бы, ведь он привык видеть меня, то в простеньком платье служанки, то в наряде селянки. А тут целое облако юбок, рюшей, кружева и шёлковых лент. Я сама себя едва в зеркале признала.

– Как добрались? – продолжила я светскую беседу. – Не желаете ли чаю, или может велеть подать обед?

Надо отдать должное, Николас очень быстро сориентировался и даже поцеловал мою руку. Именно в этот момент появилась бабуля и наше общение сразу оживилось.