Одних нас, конечно, не отпустили. Позади, с корзинкой в руках, вышагивала черноглазая девица в наряде горничной. А спустя пару минут присоединился и дядька Тарас.

Территорию возле дома явно старались держать в порядке, но стоило только немного отойти, как нам под ноги кинулась небольшая куриная стайка, а чуть дальше паслась привязанная к колышку коза.

Может быть кто-то презрительно фыркнул бы на эти прелести сельской жизни, но я лишь позавидовала. Многое отдала бы, чтобы у ограды хозяйского дома паслись козы и бегали куры.

Николас с гордостью показывал и просторную конюшню, сейчас пустую, потому что все лошади или на выпасе или на работе. И большой амбар для хлопка, возле которого я заметила утоптанную площадку, на которой стояло интересное приспособление, состоящее из двух деревянных валиков.

Верхний из валиков имел такую же ручку, как ворот колодца из чего я сделала вывод, что он крутиться.

– Что это? – спросила я, уж больно приспособление напоминало устройство для отжима белья.

– Это? Чурка.

После дальнейших расспросов я узнала, что так называемая чурка нужна, чтобы очищать хлопок от семян. Хлопковую вату пропускали через эти валики, в результате чего семена отрывались от ватного кокона и падали в подставленную снизу емкость.

Я постаралась во всех подробностях запомнить строение механизма. Позже расспрошу дядьку Тараса, есть ли у нас что-то подобное.

В соседнем помещении находился пресс, с помощью которого из семян добывали масло. Да тут у Николаса целое предприятие оборудовано! Теперь я посмотрела на него уже другими глазами.

В сами хлопковые поля мы не пошли, к тому же становилось всё жарче. Николас предложил прогуляться до кузни, тем более местный кузнец всё ещё хотел со мной встретиться.

Кузня находилась чуть в стороне от деревни, сначала пришлось пересечь заросшую ромашкой и шалфеем лужайку, чтобы выйти к приземистому, сложенному из камня строению. И уже скоро я поняла, почему. Оттуда на всю округу раздавался звонкий перестук металла по металлу.

Кузнец, огромный, похожий на медведя мужчина, очень обрадовался, узнав, что к нему в гости пожаловала «та самая барышня, что ось у телеги починила».

Да я и сама, увидев развешанные по стенам инструменты, позабыла обо всём на свете. Михайло, так звали кузнеца, с гордостью продемонстрировал мне свои заготовки. Потом мы принялись обсуждать преимущества той же самой металлической оси, а когда дело дошло до рессор, кузнец вытащил старую, засаленную книжицу, и попросил зарисовать их устройство.

Удивительно, но он почти не удивлялся тому, откуда мне это известно, его не смущало то, что я женщина. Разве что мой возраст… но в процессе разговора и это забылось. Мне даже дали в руки молот и позволили несколько раз ударить по раскалённой, пышущей жаром заготовке будущей подковы. Это было… тяжело. К тому же, в кузне было очень жарко от пылающего горна.

Вот тут как раз кстати пришлась корзинка, которую носила за нами горничная. Там нашлась большая бутыль чуть тепловатого имбирного лимонада.

Николас предложил вернуться в дом.

– Вы верно устали.

– Нет, что вы! У вас так интересно! Можно прогуляться по деревне?

Мой интерес был совсем не праздный. Я заметила возле домов небольшие огороды и даже сады. Мне хотелось посмотреть, что тут выращивают и если повезёт, раздобыть семена. В этом году сажать уже поздно, но в следующем я рассчитывала обеспечить усадьбу овощами собственного производства.

Именно возле одного из домов нас и выцепила тётушка Василина.

– Кого я вижу? Софи, ты ли это?

Мы сами не заметили, как оказались в её избе за выскобленным добела столом, на котором словно по волшебству появились многочисленные миски и тарелки.

Василина, ни замолкая ни на минуту, посвятила меня во все деревенские новости, и даже сидевший за столом хозяин поместья не стал для неё помехой. Она относилась к нему не как к хозяину, а скорее как к сыну. Она очень обрадовалась, узнав, что я приехала вместе с бабулей и удивилась, узнав, что именно я являюсь хозяйкой соседних земель.

С трудом мы выбрались из-за стола. Пора было возвращаться, бабуля и тётушка Нинель нас верно уже потеряли.

Но стоило только нам выйти на улицу, как на меня коршуном налетела поджидающая у плетня девица.

– Ах ты, шлёнда бесстыжая, - вопила она, - не постеснялась прямо сюда заявится!

Она тянула ко мне руки с растопыренными пальцами, явно целясь в лицо или волосы. Я отшатнулась, едва не упала, но меня подхватили сильные мужские руки. Шедший следом Николас притянул меня к себе, становясь вполоборота, прикрывая от разъярённой бестии.