— Воевода, — кивнул он сдержанно. Несмотря на тренироврки под солнцем, на его лице оставались глубокие морщины, а глаза смотрели настороженно.

— Валентин, нужно поговорить, — сказал я, указывая на прохладную тень возле частокола. — Есть дело, которое может тебя заинтересовать.

Кряжистый мужчина выглядел старше своих сорока лет. Его руки, покрытые мозолями, говорили о привычке к тяжёлому труду, но мельчайшие золотистые искорки в радужке глаз, характерные для геомантов, выдавали его истинное призвание.

— Я слышал, ты раньше работал с Яковлевыми, — начал я прямо, наблюдая за его реакцией.

Лицо геоманта мгновенно помрачнело, а пальцы сжались в кулак.

— Было дело, — процедил он сквозь зубы. — Четыре поколения Вельских служили им верой и правдой. Мои предки были знамениты своим умением находить руду и драгоценные камни, — на его лице отразилась неприкрытая горечь, — но времена изменились. В наши дни геоманту без покровительства Демидовых или Яковлевых не выжить в Содружестве.

— Что случилось? — я подался вперёд, действительно заинтересованный его историей.

— Я нашёл богатую жилу Сумеречной стали в северных отрогах, — Вельский понизил голос, хотя вокруг никого не было, — но имел неосторожность заявить, что по закону мне полагается доля от добычи. Мартын Потапович, глава рода, просто рассмеялся. А когда я настаивал… — он помедлил, машинально потирая запястье, — меня обвинили в воровстве, избили и выгнали без рекомендаций.

— А дальше? — я догадывался, что за этим последовало, но хотел услышать от него самого.

— С волчьим билетом никто не брал на работу, — в его голосе звучала застарелая обида. — Я пытался основать собственное дело — искать драгоценные камни в местах, не интересующих монополистов. Но в какой-то момент ко мне явились люди с «предложением» от князя Терехова. Отказаться я не смог.

Повисла пауза. Мы оба знали, что скрывалось за этими словами — тюремная камера, эксперименты, медленная смерть.

Передо мной сидел человек, сломленный системой, но не потерявший мастерства. Его опыт и навыки будут бесценны для проекта. А затаённая обида на Яковлевых только придаст ему дополнительную мотивацию.

— Валентин, я собираюсь предложить тебе работу, — я смотрел прямо в его выцветшие от времени глаза. — Настоящую работу геоманта. С уважением и достойной твоего мастерства оплатой.

Он усмехнулся, но во взгляде промелькнула искра интереса.

— И в чём подвох?

— Мне потребуется от тебя магическая клятва верности.

Вельский напрягся, его лицо застыло.

— Слышал о подобном, но никогда не сталкивался. При всём уважении, это серьёзный шаг.

— Согласен, — я кивнул, — но дело того стоит. К нему будет привлечён очень узкий круг людей. И я предлагаю честную сделку — ты получишь более чем справедливую плату.

Валентин долго молчал, обдумывая моё предложение. Я видел, как в его душе борются старые обиды и давняя мечта снова заниматься настоящим делом.

— Вы спасли меня от того ада, который устроил Терехов, — наконец произнёс он. — За одно это я уже ваш должник навечно, воевода. Да и где ещё геоманту найти честную работу в этом мире? — он протянул руку. — Я согласен. Когда начнём?

— Прямо сейчас, — я достал из-за пазухи складной нож. — Незачем откладывать.

Вельский без колебаний согласился. Мы смешали кровь, и он чётко повторил слова древней клятвы. Голубоватое свечение окутало наши руки, закрепляя магическую связь, которая гарантировала его верность под страхом смерти. Когда последние слова клятвы были произнесены, я наконец раскрыл карты:

— Мы нашли жилу Сумеречной стали.

Его глаза расширились от изумления.

— Вы… нашли месторождение? — он понизил голос до шёпота. — И Демидовы ещё не сровняли Угрюм с землёй?

— Именно поэтому я просил клятву, — ответил я.

Чтобы посвятить его в детали проекта много времени не ушло. И когда все детали были улажены, я увидел в глазах Вельского то, чего не хватало ему раньше — надежду и чувство цели. Освобождение из лаборатории Терехова дало ему жизнь, но только сейчас он действительно начал жить заново.

После разговора с Вельским я отправился в мастерскую. Обжитое пространство пахло металлом, оружейной смазкой и сосновыми досками, из которых были сделаны стеллажи. Закрыв за собой массивную дверь, я подошёл к рабочему столу, где лежал разобранный трофейный автомат «Вихрь-5».

Последние недели я посвятил изучению этого оружия, благо даже в Сергиевом Посаде находил время для тренировки своего Таланта. Вечерами, запершись в комнате представительства или в номере гостиницы, я разбирал и собирал трофейные образцы, запоминая каждую деталь. Снайперские винтовки «Призрак» уже поддались моим усилиям — это было сложное, но красивое оружие с оптическим прицелом и безупречной точностью на дальней дистанции.