Когда мир вокруг рушится, когда надежды на помощь государства нет, когда единственное, что отделяет поселения людей от вечной тьмы — это преданность нескольких храбрецов, тогда каждый честный человек на счету. И Руслан Ракитин, при всей своей импульсивности, был именно таким — честным человеком, готовым сражаться за тех, кто ему доверился. Ну а я постараюсь научить его быть не только храбрецом, но и мудрым лидером.

Вернувшись в дом, я присел за стол и достал магофон. Пролистав список контактов, я нашёл нужное имя. Взвесив все за и против, я нажал на вызов. Три гудка растянулись в вечность, пока наконец в трубке не раздался хрипловатый, с металлическими нотками голос:

— Сотник Воротынцев слушает.

Глава 9

Тон собеседника был сух и официален. Я практически видел перед собой этого человека — профессионального военного с выправкой и тем особым выражением глаз, которое бывает только у тех, кто много раз смотрел смерти в лицо.

— Добрый вечер, сотник, — произнёс я спокойно. — С вами говорит боярин Платонов, воевода Угрюмихи.

На другом конце линии повисла короткая пауза.

Для звонка главе ратной компании «Перун» у меня имелось две причины, и я решил провести беседу с человеком, с которым косвенно уже приходилось иметь дела. Ведь он когда-то передал от меня информацию Терновскому о найденном в капище артефакте.

— Боярин Платонов? — в его голосе появились нотки удивления, которые он не успел замаскировать. — Не припомню, чтобы мы встречались. И откуда у вас мой номер?

Я усмехнулся. Ожидаемый вопрос.

— Скажем так, у нас есть общий высокопоставленный знакомый.

Снова пауза, но на этот раз я почти физически ощущал, как шестерёнки крутятся в голове собеседника.

— А, Терновский, — в его голосе послышалась горечь, смешанная с неприязнью. — С такими друзьями никаких врагов не надо. Вы, кстати, успешно решили свои дела с нашим министром?

Воротынцев явно намекал на артефакт, найденный в Мещёрском капище.

— Наше сотрудничество имело неоднозначные результаты, — уклончиво ответил я.

Сотник коротко рассмеялся.

— Это вряд ли. Если бы вы не договорились, мы бы сейчас не вели эту беседу. Ведь вы были бы уже мертвы. Но давайте к делу, — его голос снова стал деловым. — Чем обязан вашему звонку?

Прямолинейность военного мне импонировала. Никаких витиеватых фраз, никакой игры в прятки — чистая суть, как хорошо наточенный клинок.

— У меня две причины для этого звонка, — ответил я. — Прежде всего, мне интересно, сколько будет стоить нанять отряд Перуна для защиты поселения во время Гона.

В трубке послышалось скептическое хмыканье.

— Уж простите за прямоту, но вам не по карману, боярин. Даже если вы «успешно решили дела» с Терновским, — в его словах явственно слышались кавычки.

— А всё же? — настаивал я. — Хотелось бы услышать конкретные цифры. Одно дело не потянуть, другое — не пожелать платить.

Потап Викторович вздохнул, кажется, ему надоели предварительные ласки:

— Видел, кстати, ваше интервью одной газетёнке. Оценил реверанс в нашу сторону, хотя и понимаю, что это неспроста. Но к делу: за отряд из десяти человек с учётом транспортных расходов, амуниции, страховых выплат, артефактов, медикаментов, защитного снаряжения и коэффициента риска при Гоне — три тысячи рублей в неделю.

Я невольно присвистнул. Немалая сумма. За месяц защиты вышло бы двенадцать тысяч — годовой доход небольшого поместья. Гон — не шутки, многие ратные компании просто отказываются от контрактов в этот период, предпочитая укрыться за стенами крупных городов.

— Однако я вам сразу говорю, что ни десять, ни двадцать, ни тридцать человек не пошлю к вам даже если у вас будут деньги, — продолжил Воротынцев, и в его голосе зазвучала сталь. — Гон пережидают за стенами крупного города, а не в глухомани, — тотчас подтвердил мои соображения собеседник. — И я не позволю какому-то мальчишке, пусть даже с титулом, по глупости положить в землю моих ребят.

В его тоне не было оскорбления — только констатация фактов с высоты опыта.

— Если Гон заденет ваше поселение, боярин, то один или два отряда ничего не изменят. Итог будет один — полное уничтожение. А если Гон вас не заденет, то мои люди будут просто ковыряться в носу на ваши денежки. Ни вам, ни мне это не выгодно.

Я молчал, обдумывая его слова. В них была своя железная логика. К тому же, я отчётливо слышал за его отказом и другую, невысказанную вещь: этот человек действительно заботился о своих бойцах. Он не гнался за сиюминутной прибылью ценой их жизней, и это вызывало уважение.

— Понимаю вашу позицию, — медленно произнёс я. — Что ж, тогда второй вопрос. Сколько будет стоить натаскать одного моего человека, чтобы он мог возглавить ближнюю дружину… своего рода спецназ?

Пока собеседник обдумывал мой вопрос, я размышлял, насколько на самом деле важно это обучение. Конечно, я был опытным воином и командиром в своей прошлой жизни, но моя тактика формировалась в эпоху мечей, копий и луков, дополненных магией. Мои знания не в полной мере переносились на реалии современного боя с использованием огнестрельного оружия и артиллерии. В прошлом мире я командовал открытыми сражениями, где две армии встречались лицом к лицу на поле боя — честно, по законам войны.