Шрифт:
И я знал — сюда никто не посмеет сунуться.
Сзади — шёпот Арсения.
— Демид… а вдруг они всё ещё там?
Вдруг?
Ветер завывает. Где-то хлопает ставня.
Смотрю на дом, на его мрачную, неприступную громаду. И знаю — нам надо туда.
Шагаю по размытой мокрым снегом дороге, ведущей к родовому поместью моего прапрадеда по материнской линии -графа Шумского.
Небо, серое и тяжелое, как свинец, нависает над нами.
— Ты уверен, что нам сюда? — Арсений, мой брат-близнец, поправляет воротник плаща, бросая на меня хмурый взгляд.
— О, конечно, братец, — усмехаюсь. — Я даже скажу больше — уверен, что там нас уже ждут.
Арсений только фыркает.
Мы идем по нетоптаной дорожке, занесенной снегом. По бокам — остатки сада, в котором давно не ступала нога садовника. В воздухе стоит тяжелый пряный, гнилостный дух запустения.
Перед нами — старинный особняк.
Высокий, когда-то величественный, а теперь с осыпающейся лепниной, разбитыми окнами, он словно устало взирает на нас, ожидая, что мы решим его судьбу.
— Неуютное место, — бормочет Васька, наш преданный спутник и слуга.
— А чего ты хотел? Наследие графа Шумского — это тебе не трактир «Веселый повеса», — насмешливо замечает Нина Сергеевна.
Маша, её родственница и отныне преданная ученица, молчит, но её пальцы сжимают рукоять кинжала на поясе. Чует что-то, девочка.
И не зря.
— Нехорошее здесь место, — протягивает фамильяр Зир, сверкая янтарными глазищами.
Всматриваемся в темноту.
Внезапно прямо на глазах начинает сгущаться тень.
Она соскальзывает с особняка, вытекает из подвалов, слетает с карнизов. И из этой тьмы выступает — худой карлик в балахоне, его костлявые пальцы вытягиваются вперёд, а из-под капюшона видно лишь два пустых глазных провала.
— А вот и встреча, — выдаю я.
Карлик не отвечает.
Он только вздымает руки, и в следующий миг на нас опускается туманная сеть — липкая, стягивающая, затягивающая нас в себя, как паутина.
Бросаюсь в сторону, выхватывая из-за пояса кинжал, а Арсений ловко увертывается, перехватывая на себя удар.
Некромантки — Нина и Маша одновременно чертят в воздухе руны.
Вспыхивает белое пламя, прожигающее туман. Карлик шипит, но тут же откуда-то появляются ещё двое таких же. Они несутся к нам, их балахоны развеваются, как крылья ворон.
Начинается охота.
Хватаю первого, но он вьётся, как угорь. Арсений вышибает с ног второго. Нина ловит третьего магическим бичом, а Маша вонзает кинжал в его бесплотное тело — и карлик взвизгивает.
Мы хватаем их всех, затягивая в круг, и в этот момент двери особняка распахиваются сами собой…
Гулкое, тягучее эхо уходит вглубь мёртвых коридоров. Мы, не теряя времени, врываемся внутрь.
И — замираем.
На полу, у самого входа, в беспорядке валяются трупы людей. Нет, не просто людей. Наших двойников. Моего. Арсения. Маши. Нины. Васьки. Лицо каждого — искажённая гримаса ужаса.
Медленно оглядываюсь на брата.
— Я, конечно, не суеверен, — произношу, ощущая, как холод сковывает сердце, — но, кажется, нам здесь не рады.
— Это предупреждение, — сипло произносит главный некромант — Нина Сергеевна.
— О чем? — бросаю я.
— О том, что соваться сюда не следует.
— У нас есть выбор? — с сарказмом интересуюсь я. — Не вы ли, любезная тетушка Нинель с дорогой вашему сердцу племянницей Марией, сегодня сожгли мой особняк до тла?
— Барон, — твердо произносит она. — Это не повод совать голову в пекло!
— Нет, это повод, теперь всем нам постараться завоевать безопасное место для жизни.
Некромантка с раздражением ведет плечом.
— Заодно, думаю, и провинившаяся Маша попрактикуется в вашем ремесле на благо общего дела, — с иронией добавляю я.
Конечно, я не ждал, что будет легко. И потащил их сюда совсем не потому, что сгорел особняк.
Перед решающей схваткой с Захаром, хотел подкопить сил у древнего магического материнского рода.
Если, конечно, получится.
Этот родовой особняк рода Шумских оброс такими устрашающими легендами, что никто сюда не суется уже пару веков.
Говорят, в свое время находились смельчаки. Но никто из них назад не вернулся.
Сгинули, как в лабиринте!
— Впрочем, вы, Нина Сергеевна, не обязаны с нами туда идти, — замечаю я.