За рулём броневика уже сидит Васька, отчаянный вояка, гонщик и человек, у которого нет ни страха, ни тормозов.

— Господь с тобой, барон, как он вообще ездит? — сипло бормочет Колтов, цепляясь за ручку двери.

— С ускорением, — ухмыляюсь я, запрыгивая в кабину.

— Он сейчас нас всех прикончит! — шипит фамильяр Зир, сидя на приборной панели в виде тени с горящими глазами. — Или, что хуже, довезёт до места!

Хищно улыбаюсь. Время дорого.

— Держитесь крепко за поручни! — бросаю в салон.

Впервые решаю использовать возможности чудо машины на полную — включаю запредельную скорость.

Воздух сжимается, вокруг проносится искривлённая реальность. Через двадцать минут, которые кажутся секундой и вечностью одновременно, мы влетаем на территорию завода.

— О, боже! Мы живы! — шелестит Зир. — Пока еще живы.

Завод… Что с ним сделали?!

Всё, что когда-то было чёткой, отлаженной системой моих цехов, превратилось в абсурдный, дрожащий, леденящий кошмар. Станки рухнули и разбросаны, словно детские игрушки.

Огромные шестерни висят в воздухе, крутясь в безумном ритме. Рабочие — мои люди! — лежат раскиданными фигурами, одни стонут, другие мертвы. Повсюду ледяные иглы, но они не падают с неба — они сочатся из воздуха, оседают на железо, покрывают всё ледяной коркой.

— Это что за мерзость?! — восклицает Арсений, вытаскивая пистолеты.

Боюсь этим их не одолеть.

— Подвижный Лабиринт… Он полностью адаптировался к нашему миру, — Нина Сергеевна проводит рукой по воздуху, ощущая магические нити. — И он жрёт завод.

— Ну, уж нет! Что бы это не было, я его сам сожру! — рявкаю, шагая вперёд.

— Какой настрой! — насмешливо замечает Зир. — Но знаешь, барон, обычно тебя пытаются сожрать первым.

Голоса множатся. Лабиринт ожил. Он говорит. Он хохочет. Насмехается. Металл сотрясается под ногами, воздух густеет, как сироп, стены начинают менять форму.

Перед нами нет выхода. За нами нет выхода. Пространство схлопывается, как ловушка.

— Не двигайтесь! — кричит Нина. — Он нас изучает!

— О, так значит, у него академический интерес? — шипит Колтов, хватаясь за саблю.

И тут из глубин Лабиринта появляется нечто. Оно выплывает из стен, как тень, перетекает из льда, принимает очертания… знакомые очертания.

Ошеломлено смотрю в его лицо.

Это я. Точнее третья моя копия. Вторая — брат близнец Арсений.

— О, барон, — ухмыляется мой таинственный двойник, оскал зубов белеет среди сине-чёрного тумана. — Ты не представляешь, как я рад видеть тебя. Потому что теперь…

Он делает шаг вперёд. Лабиринт оживает, громко дышит.

— Теперь тебя больше нет.

— Ты иллюзия — это тебя нет!

— Вы с братом никогда отсюда не выйдете. Никто не выйдет.А я буду жить — я буду тобой.

— Не смеши меня, люди сразу заметят подмену — ты ненастоящий. И я тебя здесь урою!

Огромная люстра в зале, сплетенная из кованого железа, раскачивается под порывами ледяного ветра, врывающегося через распахнутые настежь двери. Огонь в камине пульсирует, как испуганное сердце, дрожит, цепляется за жизнь, прежде чем окончательно угаснуть.

Стою посреди разоренного зала, ощущая, как между лопатками пробегает озноб. Ноги тонут в стекле и обломках мебели, а в воздухе витает запах забвения.

Здесь, в самом сердце моего предприятия, некогда великого, а ныне раздавленного чужой злой волей, звучит насмешка. Тихая, растягивающаяся, словно шелковая нить, опутывающая мое горло.

— Ах, барон, барон! — голос подобен хлесткой пощечине. — Как же горько видеть вас в таком положении. Ведь могли бы избежать этой печальной участи… стоило лишь пожать руку князю Колтову.

Князю Александру Колтову?!

Вот оно что!

Теперь он передо мной — тот, кто сковал его волю, подчинил себе, заключил с ним этот дьявольский контракт!

Медленно поворачиваюсь, глядя в сумрак, где мерцают два огонька, два алых глаза, что впиваются в меня, как клинки.

— Валиус, — шепчу я. — Хозяин Подвижного лабиринта.

Фамильяр Зир, мой неизменный спутник, сидит на ближайшем уцелевшем столе, переплетя лапы и настороженно косясь на мерцающую тень.

— Мне не нравится этот тип, — бормочет он, подергивая хвостом. — Он слишком… чересчур. Даже для демона.