— Пусть он отопьёт, — потребовал я.

Красный ухмыльнулся. Уголки губ Григория тоже немного поднялись вверх. Он взял фляжку из рук своего подчинённого и демонстративно сделал глоток. Конечно, пить из общей ёмкости мне не хотелось. Гигиена, как-никак. Но жажда была слишком сильна. Фляжка содержала самую обычную воду. Я выпил её до дна.

— Теперь — рассказывай, — потребовал антимаг.

И я действительно рассказал ему всё, что произошло со мной в чужой империи. О том, как ощутил электричество в день работы на свалке. Как заживил артерию незадачливому торговцу. Как завёл сердце толстому сума после рефлекторной остановки… А ещё — о своём визите в Пустошь. Антимаг выслушал меня, не шелохнувшись. В этот момент он сам был похож на камень.

— Барс! — потребовал Григорий. — Дай мне отчёт.

Красный подал ему какую-то папку, и Бесстужев принялся читать документы, развернувшись к факелу. Он долго водил пальцем по листам, пока не поднял свой взгляд:

— Хорошо, — кивнул он. — Честность к братьям ордена — важнейший принцип работы. Одного убил, нескольких спас… Про странствии в Пустошь — это феномен. Ты не должен был вернуться. Братья готовятся годами, и возвращаются далеко не все.

— А что это за бесы? Которых я видел в Пустоши?

— Это дивы, — объяснил Григорий. — Опаснейшие создания. Тот, что поработил несчастного Болконского, оказался глупым и слабым. Но есть и другие. Мы должны вычислить их всех.

— Для этого я вам нужен?

— Не только, — туманно произнёс Бесстужев. — Есть множество задач, которые нам предстоит решать.

— И что дальше? — спросил я.

— Сущая формальность, — пожал плечами антимаг, но тон его голоса мне не понравился. — В этой истории есть одно тёмное пятно.

Я молчал. Он долго буравил меня взглядом, прежде чем продолжил свою речь.

— Странно, что ты дожил почти до тридцати и не замечал таких способностей, — сказал он. — Более того! Пал на дно жизни. Обычно талант проявляется в подростковом возрасте.

— Бывает, — пожал я плечами. — Я всегда думал, что магии не существует…

Выходит, они до сих пор не знали, что я — попаданец. Вот это дела! Мне показалось логичным сохранить это в тайне. Ну или просто промолчать. Я услышал шаги — кто-то спускался по лестнице. Там был Синий, а вместе с ним — один мой старый знакомый. И как он здесь оказался?

Даже после стольких дней пребывания в чужой империи мне было трудно поверить в реальность происходящего. Глубоко под заброшенным зданием, в компании Валуна и безумцев… Где-то в глубине души я надеялся, что смогу проснуться, очнуться там, в Москве 2022-го года. Как же далеко она теперь оказалась!

Но и события первого дня в чужой империи тоже казались сном. Теплоузел, поезд со взрывчаткой, свалка… Аристарх с громобоем, злобные полицейские. Поэтому увидеть в подземелье Тимофея я никак не ожидал. Тот ничуть не изменился. Выглядел он, как типичный бомж: грязная одежда, сальные волосы, грязные руки.

И даже в подземелье ощущался неприятный запах, который он источал. Тимофей испуганно смотрел то на меня, то на Бесстужева. Григорий брезгливо поджал губы и простёр руки к своему камню. Бомж подошёл к магистру, низко поклонился. Тот оставался неподвижным, словно каменное изваяние.

— Ваше благородие, — сказал Тимофей после паузы. — Долго меня ещё тут держать будут? Я не жалуюсь. Хорошо, тепло, сухо. Клопов нет, опять же. Но мне бы хотелось назад. В Москву мою родную. На свалку али на базар.

— Расскажи, каким он был, — потребовал антимаг. — Твой друг Семён. И я клянусь, что возблагодарю тебя и отпущу твою душу.

— Легко, — кивнул Тимофей, но голос его дрожал. — Это Сёмка, из бобруйских. Хороший человек, только бухал сильно. Простите, благородие, пьянствовал. В смысле, бухал. Ну, пьянствовал. В какой-то день он пить перестал. Поменялся. Начал руки мыть…

— Так, так, — говорил Бесстужев с закрытыми глазами.

— И говорить стал, знаете как? — вдруг закричал Тимофей. — Умно! Как по книжке. У меня во взводе был такой, очки носил. Мы его учёным называли, били. А один раз, прошу прощения, обоссали ночью. Всем батальоном. Гы-гы.

Антимаг сморщился ещё сильнее. Красный и Синий неодобрительно покачал головами. У них тут что, было принято такие паузы делать? Эти вымученные перерывы меня начинали напрягать.

— Ты сразу узнал его… в амбулатории? — спросил Григорий. — Когда мы отправили тебя?

— Нет! — буркнул Тимофей. — Я ж вам тогда говорил, глупость это какая-то. Чтобы Семён работал в госпитале! Захожу — а там он. Чудеса. Побрит, пострижен. Пахнет анисовой водой. Ну, я в одном журнале читал, что индийский мальчик, того… В пять лет читать научился. По-англицки. После того, как ему молния в темя — того. А мы накануне с Сёмкой пили тормозуху. Вот у него, значит, перемкнуло там. В мозгах. Как от молнии!