В отличие от отца, она побежала именно к сыновьям. С налету обняла Дария, утопив его в своей груди, ласково коснулась лица Свята.

— Живые, слава богине, живые, — в голосе начали слышаться слезы. Вея отняла Дария от своей груди, словно собралась того расцеловать. Но замерла. Раскрыла от удивления рот. Да, если уж Вацлав решил не давать ему оплеух, то вид у парнишки определенно неважный.

— Что случилось? — Шокированная, она медленно обошла Дария и посмотрела на и без того сконфуженных старших детей. — Как вы это допустили? Да у него нос сломан!

— Просто разбит… — Попытался вмешаться Дарий, но Вея даже не попыталась его услышать. Не такие жесткие, но не менее обидные пощечины посыпались на Свята и Злата.

— Он ведь младший, как вы могли такое допустить?! — Обвинения сыпались с ее уст не иссекающим потоком. Со стороны это казалось невероятной дикостью.

— Мама… — В глазах Злата читалась такая обида, что больно стало даже Дарию.

— Хватит! — Шагнув к Вее, Дарий перехватил в ее руку и резче, чем следовало, оттащил от старших братьев. — Довольно!

Теперь уже все, и Свят со Златом, и Вацлав с Веей, и даже все те, кто не успели уйти, смотрели только на Дария.

— Хватит бросаться на нас с обвинениями, когда сам на взводе! — Парнишка зло указал на отца пальцем, а затем обрушился на Вею. — А ты? Твои дети чуть не погибли, а ты винишь их в паре каких-то синяков, которые я сам получил по неосторожности?! Хватит! Все идем в дом и там поговорим!

Дарий набрал в грудь побольше воздуха и грозно взглянул на работников большого дома:

— Закатите телегу во двор и созовите родню этих несчастных. Нужно с ними поговорить. Остальные в дом! — Дарий оказался столь убедителен, что к дому потянулись даже крестьяне. Парнишка обернулся и выставил руку. — Не вы! Вы по домам, скоро стемнеет. Следите за своими курами!

Все внутри Дария кипело от злости. И не думало успокаиваться, когда вся компания вошла в длинный кабинет, Вея не собиралась отставать от остальных. Держалась поближе к третьему сыну. Попыталась взять его за руку, но Дарий отдернул пальцы. Неужели сейчас подходящее для этого время?

Дарий мог наговорить много лишнего, так что повезло, что отец предпочел выслушать доклад о делах окраинного поселения от Злата. И чем подробнее становился рассказ, тем темнее и угрюмее становилось лицо Вацлава. И тем бледнее становилась Вея, начала грызть ноготь на большом пальце. Отошла к окну. Новости серьезно ее встревожили.

— Но разговаривал с колдуньей только Данияр, когда мы прибыли, она была уже мертва.

— Сожалею, я не успел ее допросить, восставший вырвался из-под ее контроля, пришлось спасаться, — добавил Дарий.

Вацлав кивнул. Все смолкли. Но ненадолго, дальше Свят отчитался обо всем, что произошло на поле смотра. Видя, что отец становится все более хмурым, старший из сыновей пару раз сбился, но все же рассказал обо всем.

Глава семейства оглядел сыновей, но уже без упрека. Дарий хотел увидеть эмоции в его глазах, но темные в этом освещении, совершенно непроницаемые, они не давали подобраться к мыслям Вацлава.

В кабинет постучались.

— Что там еще?

— Барин, там семьи пришли… — Совсем чуточку испуганно сообщил присланный работник дома.

— Я сейчас к ним выйду, — более мирно сообщил Вацлав и с тяжелым вздохом поднялся из-за стола. Обошел семью, что следила за каждым его движением. Ждала его решения. Дарий даже невольно его пожалел. Того ли он ждал, когда боролся за титул наследника уезда? Наверняка, нет.

Вацлав так ничего и не сказал, так что Свят, Злат и Дарий двинулись за ним, и вот тогда глава дома остановился. Обернулся и мрачно заявил:

— До моего разрешения, никто из нашей семьи, особенно вы трое, ни шагу со двора. Увижу, что нарушаете запрет, сам придушу. Всем ясно? Я сам выйду к людям, а вы приведите себя в порядок. Смотреть страшно.

Сыновья кивнули, а Вацлав решительным шагом направился прочь из кабинета, но остановился, взявшись за ручку двери. Дарий нахмурился, но ничего страшного не случилось. Вацлав не обернулся. Знал, что на него и так все смотрят. Знал, что его услышат.

— Я рад, что вы остались живы.

Вацлав поговорил с семьями погибших, пообещав им поддержку главного в уезде двора, до момента взросления новой рабочей силы или просто в течение трех следующих месяцев. Также он пообещал взять на себя организацию достойных похорон погибших работников.