Бригадир сам выказал желание размяться, но после третьего же схождения признал поражение. Он и так наверняка понимал, что против двуипостасного долго не выстоит. Однако Гидеон разочарованно отметил, что Лейн особо и не старался, заставляя противника проявлять мягкость и превращая бой в красивую демонстрацию силы и изящества.

Гидеон с радостью сбрасывал накопившееся раздражение, стараясь не переусердствовать. В конце концов, должны же были Гнезда чему-нибудь обучить своих отпрысков!

Феникса остановил строгий взгляд бригадира, оставшегося понаблюдать за следующими боями.

— Полегче с ними, — шепнул Лейн, подойдя ближе. — Что на тебя сегодня нашло, Гид?

— Надоело, — едва слышно процедил Фалькон. — Это же… птенцы, а не будущие воины.

— Да? А мне показалось, дело в чем-то личном.

— Тебе действительно… показалось.

Выяснилось, что мирная жизнь окончательно расслабила подрастающее поколение. Через двадцать минут добровольцев не осталось, хотя «струны» Гидеона били скорее по самолюбию, оставляя красные полоски на коже, которые сходили через несколько часов. Светлая нить, а ведь Фалькон даже не запыхался!

— Кто еще желает оценить свои силы?

Юные аристократы хмуро переглянулись, но никто не сдвинулся с места.

— А если бы это был антивит? Темная сила? — негромко спросил Фалькон, не спеша надевать камзол и демонстрируя кипенно-белую рубашку без следов прикосновения хлыстов.

— Какая разница? — старший сын Гнезда Эрвеев, драк Двейн Скелл, скривился, прикоснувшись к раненой губе. — Хрономагия все равно не даст нам ни одного шанса. Просто высосет вит. Мы все мертвецы, если попадем на поле битвы с хрономагами.

— Это так, — согласился Фалькон. — Но только если вам «повезет» наткнуться на очень сильного мага или группу магов со слаженной работой. От хрономагии тоже можно уйти.

— Подставив вместо себя фамильяра? — полноватый Дювиль из рода грифонов, тяжело дыша после короткого поединка, кивнул на Эллис.

— Никто никого вместо себя подставлять не собирается, — нахмурился Гидеон. — Животные больше, чем люди, связаны с природой, фамильяры умеют принимать на себя временные проклятия и отдавать их в эфир, землю, воздух, воду или огонь.

— Или лед, — тихо добавил неказистый молодой Кристофер Огсни, младший феникс из гнезда Агнисов.

— Магия льда крайне редка, — покачал головой Фалькон. — За сто лет рождалось всего дюжина магов льда и все они были женщинами. Визардами. Во всех двенадцати случаях помимо обычных симбионтов их фамильярами становилась нечисть.

— Жуть, — передернулся Дювиль. — Баба да еще с какой-нибудь тварью в придачу.

По рядам двуипостасных пробежал смешок.

— И я возвращаюсь к вопросу, почему Гнезда не обеспечили вас фамильярами, — продолжил Фалькон, не улыбнувшись.

— В прошлом году мы пытались купить сокола в вашем Гнезде, полковник, — с упреком напомнил Огсни.

— Вам больше подошел бы огненный лис, — не поддавшись на провокацию, проговорил Гидеон. — Вы плохо искали.

— Нет, не, плохо, — вспыхнул упрямым румянцем молодой феникс. По его темным волосам пробежал огонек. — Просто кто-то выкупил второй из трех выводков. А в третьем осталась лишь отбраковка.

— Вот как? — Гидеон поднял бровь. — И вам известно, кто выкупил лисят, вопреки правилам распределения?

— Конечно. Эльфы, — буркнул Огнис.

— Эльфы? Им-то фамильяры зачем?

Николель О’Дулли… сиял, в прямом и переносном смыслах. Портал явил его во всей красе, с церемониальным венцом на гладких волосах, сундуками и аккуратным фингалом под глазом. Видимо, семейные разборки все же состоялись. То ли законника пытались отговорить от визита к дяде, то ли… наоборот – убеждали стать парламентером.

Теперь О’Дулли умиленно улыбался, трогательно прижав руки к груди. Даже мое присутствие, как видно, не испортило ему момент семейного единения. Судя по количеству вещей, Николель прибыл не на один день. И заплатил за индивидуальный портал, что либо говорило о его высокой платежеспособности, либо выдавало некий заговор рода, сбросившегося на мгновенный переход для на наименее ценного своего представителя.

Но сильнее появления Николеля меня поразили две позолоченные клетки, которые из портала вынес за хозяином камердинер О’Дулли, приземистый гном с окладистой рыжей бородой. Клетки были больше самого гнома, слуга с пыхтением опустил их на лужайку и демонстративно вытер пот со лба. Однако под строгим взглядом стряпчего нырнул в портал за последним сундуком.

— Подарок! — громко заявил О’Дулли, обводя клетки величественным жестом и подергивая раненым глазом. — Лично от меня и моей матушки... Дядя! Какое счастье, что вы живы! Мы так переживали!