Я шёл среди увитых растительностью крупных деревьев, пространство между которыми заполонил папоротник. Дальше лес поредеет, будет больше солнца и сразу появятся жёсткие кусты, станет больше насекомых, придётся смотреть под ноги. Что интересно, я ни разу за всю свою бытность в этом мире не встречал змей. Видимо, здесь они не прижились, и слава Богу, ещё всяких анаконд мне тут не хватало. И так от ядовитых тварей плюнуть некуда.

Через пару часов ходьбы я почувствовал странный и довольно приятный запах. Что-то сладкое с нотками кориандра и озона. Его источник я обнаружил на ближайшей маленькой полянке, образованной парой упавших и сгнивших деревьев. Если бы у меня был рвотный рефлекс, я бы блеванул — настолько реальность противоречила тому, что я чуял носом. Здесь инсектоиды совершили непродолжительную остановку и распотрошили тела погибших товарищей. Они просто вынули и побросали вокруг их внутренности, которые и издавали этот вроде бы приятный запах. Выглядело тошнотворно. Дальше инсектоиды понесли только пустые хитиновые оболочки.

Может это такой похоронный обряд? Интересно, что они сделают с пустыми оболочками? Памятники из них соорудят? Возможно, скоро сам увижу.

К счастью, никого из крупных мясоедов подобное не заинтересовало, в этой пакости ползали только какие-то мокрицы. Обогнув по дуге эту поляну, я продолжил путь по следу и через некоторое время вышел на обширные заросшие травой луга, по типу тех на которых паслись трогвары. На всякий случай я проверил положение по карте — мы отклонились от маршрута стада километров на десять в сторону, но через примерно час должны появиться каменистые участки, а затем мы и вовсе выйдем к скале с расселиной, где был безопасный ночлег. Если никуда не свернём.

Но нет, инсектоиды и не думали никуда сворачивать, они двигались в одном направлении, и через двадцать минут я вдруг почувствовал, что запах изменился, он вдруг стал намного сильнее. Тот след, по которому я шёл, был «полустёртым» ветром и слегка «подгоревшим» под тёплыми лучами солнца, а этот свежим, будто эти тараканы-переростки стояли передо мной.

Всё это время я шёл по заросшему травой полю по направлению к островку леса. Я стоял на открытой местности, наверняка из этого клочка растительности меня прекрасно видно, а вот я никого увидеть не могу, только учуять, и то благодаря ветру, вовремя подувшему в мою сторону. Вывод напрашивался однозначный — в подлеске меня ждёт засада. Меня наверняка уже увидели и готовы принять с распростёртыми объятиями. И что мне теперь делать?

Нужно понять, сколько их там, в этой засаде. Если все, кто участвовал в нападении, то однозначно надо отступать и думать, как поступить. Я активировал ускорение сознания, уменьшил вес и приготовил гравишар, затем бегом рванул вокруг островка. Если в засаде осталась только часть, то должны быть следы тех, кто пошёл дальше. Я отчаянно боялся, что из леса выскочит толпа насекомых, и начнёт швыряться копьями, но, к счастью, этого не произошло. Они все ещё надеются на эффект внезапности?

За островом действительно обнаружился след, и не один, а два. Первый оставили множество лап, почти весь отряд ушёл дальше, причём давненько, в лесу почти не задержался. Второй был совсем свежим и принадлежал одинокому инсектоиду, который бегом рванул вдогонку основному отряду буквально две минуты назад. Присмотревшись, я даже сумел его разглядеть, недалеко убежал.

Я ещё толком не понимал, что происходит, но нутром почуял — его нужно догнать и убить. Засада подождёт.

Сбросив рюкзак на землю и оставив только копьё, я побежал за ним, рассчитывая догнать до того, как он пересечёт поле и войдёт в лес, там он может меня подкараулить и напасть внезапно. Но увы, как бы быстро я ни бегал с уменьшенным весом, рослое длинноногое насекомое я вовремя догнать не сумел, к тому же примерно в ста метрах от границы поля инсектоид явно ускорился. Видимо, услышал или учуял меня, поворачивать голову они не умеют — шеи нет. Круг обзора благодаря выпуклым глазам у них явно больше, чем у людей, но себе за спину они смотреть не могут.

В лес я уже заходил быстрым шагом. Постоянно принюхиваясь, как охотничий пёс, я оглядывал каждый куст, каждый листочек и царапину на коре. Лес в этом месте был влажным, ноги тонули в зелёном мху, тянувшим вверх чёрные длинные нити. Травы почти не было, зато было много растений-паразитов, обвивавших стволы. В воздухе витала смесь из гнилой древесины, грибков, того что можно было назвать «дыханием растений» и ещё тысячи запахов, названия которым я не знал. Вычленить среди всего этого буйства свежий след инсектоида было несложно, он слишком выделялся. Да и сам беглец активно дышал своими трахеями после интенсивного бега, оставляя вонь в воздухе. Кажется, он ещё и боялся, уж больно странные нотки вплетались его след.

Осторожно перешагнув очередное семейство ярких грибов, я замер — запах усилился. Впереди было толстое дерево, наверняка засранец спрятался за ним, зуб даю. Стараясь двигаться бесшумно, я начал подходить к нему с готовым к действию гравишаром. Не доходя полтора метра, я прыгнул вперёд, отправляя гравишар за дерево, но моё умение просто прошло сквозь воздух — за стволом никого не было. И тут же резко отпрыгиваю вбок — сверху раздался шум и я, наученный местными монстрами, отскочил на рефлексах. Там, где я мгновение назад стоял, приземлился инсектоид и тут же ткнул в меня копьём, не давая опомнится. Я мгновенно оборвал нить энергии гравишара и «скастовал» гравиимпульс навстречу наконечнику, который, встретившись с умением, отломился от древка и улетел в кусты, бесполезная палка осталась в лапах. Ускорение сознания в таких ситуациях очень помогало действовать точно.

А теперь мой черёд. Прыгаю навстречу противнику и отправляю ему в голову гравишар. Естественно, я не успел его сколько-нибудь усилить, но и слабый он хорошо даёт по мозгам, лишая ориентации. Инсектоид отпрыгнул, неудачно приземлившись набок, а затем и вовсе упал на мох как деревянный, выронив древко. Пока он поднимался ему в голову снова прилетел гравишар, на этот раз усиленный до пары сотен кило, а спустя несколько секунд он обернулся вокруг моего умения, с хрустом ломая себе конечности и панцирь. Такой противный, но при этом греющий душу звук.