Но как бы ни было здорово, главный вопрос по-прежнему оставался открыт:

— А улетаем-то мы теперь когда? — спросил я в надежде на то, что все свои приключения в Тунисе мы уже прошли экстерном.

— А улетаем, — дед взглянул на наручные часы. — А улетаем мы… ох ты ж! Собирайтесь, ребят! Пора!

Всё познаётся в сравнении. Жара в Тунисе и жара в Питере — это две совершенно разные жары. Особенно чётко я ощутил это по прибытии в Пулково; вылетал в шортах и теперь аж ноги замёрзли, но всё равно…

Дома! Наконец-то дома!

Уезжал в никуда с призрачной надеждой разрулить проблемы, а вернулся с целым доном сицилийской мафии и уверенностью в завтрашнем дне. Что там, что здесь Джордано ди Козимо играючи прошёл паспортный контроль и никаких проблем не возникло. Обычный житель Туниса решил бросить монетку на Чижика-Пыжика, потрепать шаверму и послэмиться с панками по клубам.

Но проблемы я всё равно прогнозировал. Натура у меня такая в последнее время стала; жизнь заставила. Не думаю, что за время нашего отсутствия у Сидельцева что-то изменилось в худшую сторону, и данные о прилёте-отлёте до сих пор утекают в его грязные ручонки. А стало быть, он знает, что мы уже здесь.

С одной стороны. С другой, Гио с Ритой прилетели ещё вчера и человек-грузин уже присылал мне фотографию с борта «Ржевского», а ведь это именно их стараются убить в первую очередь. А с третьей… с третьей иногда слишком много думать вредно. И все опасения развеялись стоило мне увидеть в толпе встречающих Марио.

Таранов нетерпеливо топал ногой, ожидая когда багажный конвейер привезёт мешки с оливками, а к нам направилась целая делегация. Молодые, широкоплечие, все как один в пошитых на заказ костюмах с красными галстуками. Короче, на стиле; не чета той гопоте, которой верховодит Сидельцев. И среди них внезапное пополнение:

— Василий Иваныч, братан! — Ержан меня обнял и от радости даже приподнял. — Ты в курсе кто это такие, да?! Ты в курсе?! Эта, блин, мафия, прикинь!

Как оказалось, братья казахи времени зря не теряли. В такой же мафиозной униформе, как и люди Каннеллони, они вписывались в тусовку как нельзя лучше. И, пожалуй, это им оказалось гораздо больше к лицу, чем быть шаолиньскими монахами. Как-то прям… верится.

— А это кто? — недоверчиво спросил Мансур.

— Сдрав-ствуй-те, — будто по бумажке прочитала «Маня» и немножечко поклонилась.

«Маня», «Маха», «Машка», «Манюня», «Манюнец» и даже «Муся»… как только не называл боцман Грызлов свою двенадцатую молодую жену, но только не по настоящему имени — Марьям. А дело тут вот в чём: как только мы не спешили, а вчера вечером не успели на ближайший рейс и задержались в Тунисе ещё на половину дня. Пускай что лето, да и направление курортное, но самолёты в Российскую Империю летали не так часто, как нам бы того хотелось.

И конечно же мы направились коротать время в ближайшее кафе. На алкоголь даже смотреть было тошно, а вот вкусно пожрать — почему бы и нет? Плюс мой профессиональный интерес: узнать, чем люди в Тунисе питаются.

Удивили меня, пожалуй, разве что самсой с начинкой из сырого желтка, — настоящее название не запомнил. Чёрт его знает как у них получается пропекать тесто так, чтобы яйцо внутри не схватилось, но вот по факту. В остальном же ничего интересного. Много риса, много нута, тмин, чеснок, кускус, баранина… короче говоря очень близко к средней Азии. А между традиционным национальным десертом под названием «баклава» и привычной пахлавой отличий, как показала практика, вообще ноль.

Ну да не суть.

Поели, попили чай, продолжили вспоминать недавнюю пьянку и тут решили проверить телефоны на предмет фотографий. Тут-то и всплыло одно обстоятельство. За смазанными воспоминаниями, Петя не до конца понял, что за прелесть шутки ради согласилась выйти за него замуж.

Смуглая стройная тунисяночка с абсолютно европейскими чертами лица, что особенно доставляло и лишь усиливало её экзотичность. Зубик белый, волосик чёрный-вьющийся, фигурка вах-вах-вах. Мисс Тунис, ядрёна мать.

Тут же оказалось, что ко всем своим прошлым женитьбам Пётр Петрович относился легко и с юмором, а в отношении противоположного пола был весьма неприхотлив. Классическая история голодного до женщин матроса, сошедшего на берег в случайном порту. Своих бывших пассий он называл не иначе как «картавым тюленем», «колченогим сусликом» и даже «пузатой сволочугой», — оставить их где-то позади Петя был лишь рад. Но глядя на фотографии Марьям понял, что вот тут-то ему повезло. И как-то вдруг резко пересмотрел своё отношение к гражданскому браку, институту семьи и собственному будущему в целом. Решил остепениться. Попросил помощи.

Ну а мы не отказали и вот. Петя хотел такую жену, как Марьям, Марьям в свою очередь хотела свалить к чёртовой матери из Африки, и оба как взрослые люди решили, что в конце концов «стерпится-слюбится». А непроницаемый языковой барьер лишь добавлял перчинки в их брак.

— Э-э-эх, Манька! — Грызлов крепко зажал жену. — Пойдём! Покажу тебе, как люди живут!

Та в ответ протараторила что-то на арабском, и оба двинулись на выход из аэропорта. Выглядели при этом вполне себе счастливыми. Что же до нас с дедом… то мы тоже направились к машинам. Правда не так вольготно, — под охраной Каннеллони и Байболотовых.