Это ж сколько народищу-то на «Ржевского» набьётся? Уверен, что кого-нибудь да забыл, а соотношение работников с гостями уже почти один к одному. Надеюсь только, что персональских кают хватит и не придётся что-то придумывать.

Ох, общепит! Ох, сука ты такая! Люблю тебя и ненавижу. Ладно, прорвёмся…

— А вы куда? — заметил я Сидельцеву и деда, сходящих по трапу на берег.

— Решать твои проблемы, — ухмыльнулся Джордано ди Козимо. — Ты же за этим меня сюда притащил, не так ли?

Как выяснилось, пока мы с Гио и Мишаней разрешали мышиную возню, серьёзные люди уже поговорили свои серьёзные разговоры. И теперь Рита направлялась на разговор с теми же сволочами, что уже единожды отказали нам в помощи, правда на сей раз в компании настоящего Звена и его людей.

— Удачи! — вот и всё, что я нашёл сказать.

— … потанцевал.

— Кхм, — прокашлялся я, тряхнул головой и переспросил: — Кто потанцевал? С кем потанцевал?

— Бесконещный потанцевал! — повторил Таранов свою последнюю фразу.

— А-а-а, — протянул я. — «Потенциал» что ли?

— Ну та! Хер Фасилий, фы меня слушаете фоопще?!

На самом деле нет. Слушать я перестал ровно в тот момент, когда Ваня озвучил мне сумму, необходимую ему для покупки новой партии разумных дрожжей. Дескать, искал он их, искал, и наконец-то нашёл. На чёрном рынке. У продавца, который по мнению Таранова полнейший идиот, ведь не понимает бесконечный потанцевал дрожжей.

А вот на мой взгляд ни разу он не идиот, потому что:

— Сколько?! — тут до меня окончательно дошло, сколько в запрашиваемой сумме нолей.

— Хер Фасилий! — нахмурился Таранов. — Смею напомнить фам, что фсе мы в целостности и благополучновасти допрались до Туниса только плагодаря моему…

И тут меня спасли от этого разговора. После короткого стука, в пивной цех зашёл Марио. Хмурый и нереально напряжённый, что явно не к добру.

— Васья, — мотнул он головой. — Пойдиом.

— Хер Фасилий!

— Обратись к Владимиру Агафоновичу, — ответил я. — Он у нас пока что за казначея, — и поспешил за брательником наверх.

И всё мне стало понятно без слов. И мир потерял свои краски. Печальная Рита с бокалом вина молча смотрит в окошко, Погоняло с Диетологом в воду опущенные и дед. Не в духе, мягко говоря. Злой, как стая собак.

— Садись, — сказал Джоржано, чуть подождал, вздохнул сквозь ярость и слово молвил: — При всём уважении к твоей родине, внучок, но всё у вас здесь через жопу. Не… не… не, — дед защёлкал пальцами.

— Не по понятиям, — подсказала ему Ритка Огонёк и залпом осушила свой бокал.

— Отказали что ли? — спросил я.

— Если бы отказали, это одно, — ответил дед. — А тут просто… Просто…

— Отморозились, — опять помогла Сидельцева.

— Точно!

— Объясните уже, пожалуйста, в чём дело.

— Объясняю. Сидельцев твой уже одной ногой в Цепи и процесс запущен. Пока мы в подлодке путешествовали, русские Звенья проголосовали за его кандидатуру. И японские с какого-то хера тоже впряглись.

— А ты со своим голосом?

— Меня мой голос попросили обосновать, — дед скрипнул зубами. — И к обоснованию отнеслись не самым должным образом. Короче. Я тут ни перед кем стелиться не собираюсь; не за тем приехал. И выход у нас один. Идти и физически уничтожить тварь, пока она ещё не стала Звеном.

— А если уже стала?

— Значит сперва уничтожить, а потом извиниться и сказать, что мы не знали. Мои проблемы в таком случае — это мои проблемы. Но как бы там ни было, Вась, драки не избежать. Так что готовься. В ближайшие дни поедем охотиться на оборотня…

Я наверняка знаю, как готовиться к полной посадке. Будь то свадебный банкет, поминальный или просто вечер пятницы, совпавший с каким-нибудь праздником. Детские праздники, юбилеи, святые Валентины — это всё понятно. А вот как готовиться к полномасштабному побоищу?

Могу лишь предположить, что сперва нужно под героическую музыку поточить холодное оружие, нарисовать на скулах боевые полоски, — кстати, чем? — и одним кадром пройти через заброшенное здание. На этом мои познания как бы всё. И как же хорошо, что Марио и дед взяли всю подготовку на себя; у них в этом опыта явно побольше.

Да, противостояние с Сидельцевым вот-вот выйдет на совершенно другой уровень, и мне придётся засунуть свой пацифизм в жопу. Выбор стоит следующим образом: или он или я. И ради такого можно поступиться принципами, потому как мёртвым они ни к чему. Я аж поговорку придумал! «Нет пульса — нет принципов».