Шрифт:
— Какого хера?!
— О-о-о-о! Кого я вижу?! А вот и ты, петушара недолюбленная!
— Вырубите это к чёртовой матери!
— Рита передаёт тебе привет, неудачник! Радуйся, гнида! Твоя жена наконец-то с нормальным мужиком…
— АА-ААА-ААА!!!
Ярость ударила в голову крепче любого алкоголя. Пускай монолог был записан аж на несколько минут вперёд, чтобы вывести Сидельцева из себя хватило и вступительного слова. Едва сдерживаясь от превращения, Павел заметался по парковке.
— Ищите! Ищите, мать вашу!
Паша злился. Паша свирепел. Паша бил, пинал и толкал своих людей, лишь бы они уже начали что-то делать. А они и начали. Авто с проектором было обнаружено уже спустя несколько секунд, когда голос на записи только-только перешёл к шутке про «смотрящего» и «куколда».
Мордовороты Паши разбили лобовое стекло, вытащили шайтан-машину, и картинка прервалась. Но на ней и до того не было особо ничего интересного, а вот голос… голос продолжил вещать.
— ААА-АААА-АААА!!! — Сидельцев ревел так, будто пытается заглушить его.
А тем временем Гио Пацация рассказывал ему о том, какое он «жалкое ничтожное чмо», «фестивальный додик», «абсурдная крыса» и «опущенный харчок», не забывая при этом уделять внимание бывшей жене, их с ним романтической связи и причинах размолвки непосредственно с самим Сидельцевым. И всё это при его же собственных людях.
— ЗАТКНИТЕ ЕГО!!! ЗАТКНИТЕ ****!!!
— … ты перепутал, малыш. Жена — не холодильник. Не надо так радоваться, когда кто-то засовывает в неё чужую колбасу…
— Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ ЗДЕСЬ ПЕРЕГАНДОШУ!!! НАЙДИТЕ ОТКУДА ЗВУК ИДЁТ!!!
А звук тем временем шёл отовсюду. И более того — к записи подключились другие голоса. Тоже изменённые, они ржали и подсказывали Гио сказать что-нибудь про маленький член.
— ААААА!!! — Павел Геннадьевич уже частично обратился и продолжал метаться по парковке в бессильной злобе. — АААА!!!
Но вот, фестиваль унижений подошёл к концу:
— Вот как-то так, Паш. Хавай-хавай. Потому что… ну будем честны, ладно? Что ты мне сделаешь-то, увечный? У тебя духу не хватит ответить, так что жди новой весточки. Но если вдруг у тебя внезапно появятся яйца, ты знаешь где меня искать. Ну всё! Чмоки-чмоки, чмошник! — и запись оборвалась.
Стоит ли говорить о том, что попадание пришлось прямо в нерв? В голове Сидельцева не стоял вопрос о том, атаковать ему теперь «Ржевский» или же не атаковать. Дилемма была совсем в другом. Можно ли оставлять свидетелей этой грёбаной записи в живых?
А где-то далеко-далеко в этот же самый момент один немецкий пивовар праздновал пополнение в семье…
Глава 15
— Василий Викторович, — молодой официантик кое-как дотащил до меня огромную гастроёмкость; аж вспотел по пути, бедняга. — Куда?
— Да вон, на стол поставь.
Честно говоря, когда я давал Клаве с Диетологом задание найти мангал, я не надеялся, что они справятся. Однако кузнецы славного города Вытегра удивили. Это не мангал, блин, и даже не жаровня. Это настоящее произведение искусства, ни больше и ни меньше.
Кованная чугунная прелесть, не чета всяким забугорным грилям-яйцам. Хотя гриль-яйцо я тоже уважаю в плане функциональности и простоты, но… души-то в нём нет! И красота весьма сомнительна.
А тут даже сам корпус, — казалось бы, чего тут украшать? — будто фреска. С моей стороны, конечно, ничего нет, но с противоположной на него были обильно наляпаны кованые медведики, олени, прочие зверушки и орнаменты.
Ножки будто от трона. Ручка зольника в стиле рококо, — или барокко? Справа и слева от корпуса рабочие поверхности, так что совокупная длина этой дуры метра два с половиной. Сверху навес от дождя, и всё это до кучи прикрыто двумя коваными инсталляциями: справа сюжет царской охоты разворачивается, а слева, кажись, какие-то ратные дела вершатся.
Есть Царь-Колокол, Царь-Пушка, а у меня теперь на борту Царь-Мангал стоит. Настоящий диджейский пульт, где вместо музыки мясо и неземные ароматы.
Боюсь даже прикидывать, сколько весит эта хрень, но из-за неё нам пришлось порядочно задержаться — ждали грузовое такси. Как на «Ржевский» затаскивали вообще отдельная история; в какой-то момент у меня даже проскочила мысль вызвать кран. Однако всё выгорело и теперь это чудо стояло на корме. На нос Еремей Львович ставить её запретил, мол, ветер, искры, опасно.
Итак…
Моя игрушка! И потому первым играть в неё буду я! Ещё вчера после отплытия мы с Мишаней поковырялись в велоциряптине, — велацирапторятине? — разморозили что нужно и извлекли все самые лакомые кусочки. А именно — вырезку. Признаюсь, сперва было сомнение. Первый раз в жизни я собирался приготовить вырезку кого-то, кто… м-м-м… как бы так объяснить? Логика такая: велоцирапторы при жизни гоняли на двух ногах, а значит нагрузка на спину была больше, чем у той же коровы, а значит и вырезка должна быть более мускулистая. Наверное…