Двенадцать взрослых трёхметровых фиолетовых циклопов и оранжевых верлиок, семь двухметровых подростков и две дюжины детёнышей. Тела бесформенной грудой скопились на дне оврага спустя три минуты, как гончие скверны залетели в проход. Запас «маны» в перчатке истощился, выбегавшим детёнышам приходилось «Костеломом» на бегу переламывать колени, чтобы те падали в овраг. Гончих разорвали где-то в глубине тоннеля, в нём мерцало полторы дюжины звёздочек: пятёрка сгрудилась в самом конце, остальные подёргивались на всём его протяжении.

Я приказал Консерве вытаскивать склянку «Кошачьего зрения». Пятнадцати минут хватит на всё, но есть и запасное. Девка выпила зелье в тоннеле, её радужка тускло засветилась зелёным.

От основного ствола тоннеля корнями ответвлялись десятки проходов. Где-то валялись безголовые тела, где-то циклоп с отгрызенной ногой всё ещё держался за ускользавшую жизнь, но из-за внезапного нападения гончих некоторые монстры будто мирно посапывали на лежанках из веток и пожухлой травы, заботливо положив рядышком ошмётки кишок и голов.

Оставшиеся монстры в последней пещерке жались друг к другу. Четырёхметровый циклоп сжимал в руках огромную каменюку, за ним стояла оранжевая верлиока с костяными наростами на голове и руках, а за ними подросток-циклоп и две маленьких верлиоки. Циклоп с криком метнул в нашу сторону камень, я отпихнул Консерву, а сам ушёл в сторону «Рывком». Верлиока начала причитать какое-то заклинание, но сорвавшаяся с моего пальца «Немота» заткнула монстра.

После нежити из осквернённого сада циклопы казались несерьёзным врагом. Сперва в главного циклопа одну за другой ушли «Молнии». Тонкие синие разряды вспышками преодолевают пятьсот метров, наносят столько же урона и способны шоком остановить любое сердце — но такой урон у них только на первых пятидесяти метрах, а в дождливую погоду ими лучше не пользоваться. Магия магией, но физику никто не отменял и может так случится, что «Молния» попадёт в каплю и отразится обратно. Не хочется закончить жизнь с эпитафией «Неудачник года».

Главный циклоп помер после третьей «Молнии», но вокруг глаза на его плоском лице не было костяных наростов, показателя одного из высоких «грейдов». Кожа с него бесполезна, но вот верлиока с костяными наростами подходила более чем. Она умерла третьей, потому что циклоп-подросток заслонил её собой и тут же упал с пробитым черепом. Последними упали два мелких монстра. Одна из них бросилась в сторону Консервы, но рухнула головой вперёд с «Ледяным копьём» в затылке.

— Вот и всё, — произнёс я несколько разочарованным голосом. И, почему-то, вспомнил, как давным-давно Налдас с вожделением ждал зачистки логова гоблинов и поубивал всех их в одиночку, практически не пользуясь «умениями». А магии у него не было и в помине.

— Скучно, не правда ли? — спросил я у Консервы, стоявшей в проходе у пещеры. Та не нашла ответа, только и смотрела на трупы монстров. — Вот ты душная как сауна. Нет бы сказать хоть что-то, а ты втыкаешь в окружающее пространство как умалишённая. Если бы мне предложили отдать все мои деньги и имущество, или таскаться с тобой, то я бы с удовольствием спал в подворотнях голышом.

Консерва что-то попыталась возразить, но я приказал девке проваливать из тоннелей и ждать на выходе. Заодно пусть у циклопов найдёт парочку копий. Они понадобились, когда я срезал кожу со спины и живота старой верлиоки и всучил кожу девке со словами приколоть к земле и счистить жир. Нести проще будет, тем более что нести Консерве.

Пока девка чистила кожу — я ещё разок внимательно прошёлся по тоннелю, в поисках трофеев. Те остовы от повозок явно принадлежали пропавшему каравану церковников, и я никогда не поверю в россказни об их нестяжательстве. В одном из ответвлений нашёлся импровизированный склад с награбленным барахлом: в самом конце прохода сиротливо стояли несколько ящиков с бочкой, а в них ткани, инструменты и прочее. Чего-то пристойного или интересного не нашлось, но я повеселел в ответвлении рядом с финальной пещерой.

На стенах висели черепа человеческие и всяких животных, а в выдолбленной в земле выемке стояла увесистая шкатулка. На свету её содержимое переливалось бы золотом и серебром, а также белым, синим, красным, зелёным и прочими драгоценными оттенками. Рядом, прислонённым к стене, стоял меч. Ничем не примечательный внешне, но от рукояти к лезвию перетекал поток магической энергии, а в толще клинка заметны два уплотнения магии.

— Что там у тебя с душой? — спросил я у Консервы, выйдя из тоннелей. Девка как раз закончила срезать крупные куски жира с кожи.

— На четыре «ступени» больше, господин, — с восхищением проговорила девка, не веря в такой огромный результат за один день. — Двадцать единиц «величий» и четыре единицы «свершений».

— Последнее всё в «Чувство магии», доводи до десяти. А все «величия» в «Силу души» или что там у тебя шестым идёт.

— «Величие души».

— В него и вноси, как я тебе и приказывал.

Остроухая зашептала молитву, вызывая подобие лог-файла. Вскоре она зашептала ещё раз, прося одного из Тонов внести очки «характеристик» и «навыков» в нужные места. Теперь у Консервы пятьдесят «Магии», это пятьсот «маны», но нужно иметь хотя бы тысячу, чтобы не впустую портить искусственные камни маны.