Я внимательно посмотрел на мастера Фрола и ответил:

— Да, мастер, меня устраивает ваше предложение. Однако хочу заметить, что вы не до конца осознали последствия поступка великого менестреля. За ним кто-то стоит.

— Да кто же это может быть, по-твоему? — изумился Фрол.

— Вероятно, ваш конкурент, — спокойно ответил я ему.

События развивались стремительно. Прокл попросил меня сходить за инструментом, а затем пройти в примерочную комнату. Там, по его словам, мне подберут одежду, в которой я не буду испытывать смущения перед монаршими особами. Ведь южане, как известно, очень щепетильны в вопросах этикета. А по мне так я и в своей одежде не испытывал смущения, но в итоге я сам подобрал себе одежду и остался очень доволен своим видом. Тёмно-синий дублет, расшитый нитью серебра, плотно облегал фигуру. Облегающие штаны, сшитые из той же ткани, что и дублет, были заправлены в короткие кожаные сапоги, декорированные тиснением в виде листьев плюща.

Прокл лично сопроводил меня до королевского этажа. На входе нас встретила стража — смуглые хуманы, одетые в восточном стиле, с изогнутыми саблями на поясе. Они тщательно осмотрели нас и, не сказав ни слова, отошли в сторону, освобождая проход в королевские покои.

Советник проводил меня в просторный зал. Высокие сводчатые потолки украшали резные балки, придавая пространству ощущение древности и величия. На стенах висели гобелены с изображением сцен охоты и рыцарских турниров, а на полу лежали толстые ковры, заглушающие шаги.

В одной части зала располагался небольшой подиум, на котором стоял высокий и комфортный стул для музыканта. Его ножки и спинка были украшены искусной резьбой, а мягкое сиденье, обтянутое синим бархатом, так и приглашало сесть и начать играть. В другой части зала стоял длинный массивный стол, уже накрытый для трапезы. На белоснежной скатерти сверкали золотые приборы, расставленные в идеальном порядке, а в центре возвышались блюда с ароматными яствами. Свежие фрукты, мясо, запеченное до золотистой корочки, и овощи, тушенные в вине, манили попробовать каждое из них. По краям стола стояли высокие светильники, освещающие зал мягким золотистым светом.

Две девушки, подавальщицы, стояли у входа. Они были одеты в длинные платья из тонкой ткани, украшенные вышивкой, и выглядели как живые произведения искусства. Их длинные черные волосы были заплетены в сложные косы, а глаза, скрытые за длинными ресницами, блестели, как два глубоких озера. Девушки были смуглыми красавицами с тонкими чертами лица и изящными фигурами. Они с удивлением посмотрели на меня, словно ожидали увидеть кого-то другого в этом зале. Затем, оглядываясь, они ушли в подсобку.

Прокл стоял перед королём и его семьёй, пытаясь оправдать замену менестреля. Но монарх лишь усмехнулся, всем своим видом выражая разочарование. Только усталость его детей и жены помешала ему немедленно покинуть «Золотой дракон». Прокл привёл свой последний аргумент, зная, что если он не сможет заинтересовать королевскую семью, то завтра появятся губительные слухи, а его соперники начнут клеветническую кампанию.

— Ваше величество, вы даже не представляете, насколько уникален этот молодой менестрель! Его выступление поразило даже искушённого мастера Фролла, и он лично пригласил юношу выступить перед королём Андовилля. Однако по воле судьбы вы сможете оценить мастерство юноши первыми.

Король Аларикс, мощный и величественный, словно гора, в своих роскошных одеждах, постучал толстым пальцем по столу.

— Скажи, Прокл, — прогремел он, и его голос, подобно отдаленному грому, наполнил комнату. — Почему я должен выслушивать твои оправдания? Ты обещал лучшего менестреля в королевстве, виртуоза, чьи мелодии могут растопить сердце каменного голема. Вместо этого мы вынуждены будем слушать никому неизвестного юношу гоблина!

Королева Элара, чьи серебристые волосы были заплетены в косы с жемчугом, тихо вздохнула. Она протянула руку и нежно коснулась руки мужа.

— Аларикс, пожалуйста. Дети устали.

Принц Эйерион, которому едва исполнилось десять, прислонился к матери, его веки отяжелели. Принцесса Лира, на несколько лет старше брата, теребила край скатерти, её лицо было бледным.

Прокл решил воспользоваться моментом, ведь он знал, что король — заботливый отец.

— Ваше Величество, я смиренно прошу вас пройти в зал, где накрыты столы, все готово к ужину. И позвольте менестрелю исполнить всего одну песню.

Король, взглянув на своих уставших детей, с тяжелым вздохом поднялся с дивана и тихо произнес:

— Молись богам, Прокл, чтобы всё было так, как ты говоришь. Я не потерплю двойного обмана.

Я вышел на сцену, взял в руки лютню, удобно устроился на табурете и приготовился к выступлению. Инструмент, словно живой, отозвался на моё прикосновение. Струны засияли волшебным светом, наполняясь серебряными искрами. В этот миг я почувствовал, как по телу разливается тепло. Это было удивительное ощущение единения с музыкой, с душой инструмента.

— Ну что, друг, — мысленно обратился я к своему инструменту, — нам нужна история, которая будет длиться три часа и, возможно, иметь продолжение. Зрители — монаршие особы южного королевства с детьми.