Как ни жаль этого признавать, но разумнее просто проигнорировать происходящее.

Но как донести эту мысль до эльфа, который готов был рискнуть? Никак. Никак не выходило сделать это таким образом, чтобы он меня по итогу не возненавидел и беспрекословно послушался. Только приказать.

И, открыв рот, я видела в его ожесточенном взгляде понимание того, что сейчас скажу. Он знал, был готов и заранее ненавидел…

А после я услышала детский плач и хищно перевела взгляд в сторону клетки, в которой плакал ребенок, а один из надзирателей грубо прикрикнул на него и заставил ошейник на шее маленького раба ударить того током. Ребенок закричал, а после, подвывая от боли, затих в сдерживаемых рыданиях.

– Если не получится, но нам удастся выжить, учти, я надену на тебя еще и поводок, – произнесла я одними губами, прикрывая глаза на собственную бесхребетность. Несмотря на всю рассудительность., на недавние доводы разума и заверения, что мы не сможем спасти всех, как и в прошлый раз, мой мозг напрочь отключался, когда появлялись дети. Может, это уже комплекс какой? Природа зовет и прочее из того, чем меня кормили родственники в прошлой жизни, спрашивая, когда я уже рожать надумаю? – Делай, что считаешь нужным, но вернись живым.

Казалось, эльф был удивлен. Но это удивление продлилось лишь мгновение, а после он уже просто исчез. Двигался он так быстро и стремительно, точно растворился в воздухе, но я успела заметить, как он ловко подпрыгнул со своего места, а затем укрылся в кроне ближайшего дерева, подбираясь к работорговцам сверху.

Я затихла, взволнованно прикусив губу, и затаила дыхание, наблюдая за неспешной процессией. Раф был осторожен и передвигался поразительно ловко, отчего ветки под его весом лишь слегка прогибались. Не знай я, что он находится там, ни за что бы не поняла и не заподозрила опасности. Но я – не опытные головорезы и охотники за рабами. Один из здоровенных мужиков в латах замер в какой-то момент, прислушался и поднял голову, вглядываясь в густые и темные кроны деревьев. Вслед за главарем замерли и остальные, почуяв неладное.

Сказать, что уже на этом моменте я знатно так струхнула – ничего не сказать. Момент неожиданности был потерян, что, если верить фильмам из моей былой реальности, уменьшало шанс на положительный исход вдвое.

А после из кустов с противоположной стороны тропы полетели стрелы! Вот где полная неожиданность.

Один из свиты работорговцев дернулся, а после замертво повалился на спину, а из его горла торчала стрела. Меня замутило, а тело парализовало страхом.

«Что за хня? – мысленно вопила я от того, что путешествую с настоящим убийцей. – Еще и луком обзавелся?»

Работорговцы закричали, приняли оборонительную позу и, как я уже ранее узнала, выставили вперед двух магов. Один использовал магию ветра, снося своей силой кустарники с той стороны, из которой началась атака, а второй запустил струю огня, отчего лес на несколько мгновений осветился, точно днем.

Я пискнула, повалившись на землю и прикрыв голову рукой, просто на всякий случай. И, уже оттуда, стала с ужасом наблюдать за происходящим.

А происходило многое. Еще три стрелы были выпущены, как доказательство, что бандиты промазали, но и стрелы по итогу не достигли цели. Они были опытными и сильными воинами, потому отбили атаку буквально мечами, разрубая летящие стрелы, и, не теряя времени даром, вступили в игру магов, повторяя маневр со слаженным залпом ветра и огня.

Даже я со своего места услышала, как кто-то тонко вскрикнул, а следом маг ветра довольно усмехнулся и создал небольшой вихрь, отчего крик боли в кустах стал более отчетливым. Главарь отправил двух из своей свиты в том направлении. Те, держа оружие наготове, выполнили приказ и вскоре вытащили из кустов небольшую фигурку в темных одеждах, который ни по габаритам, ни по одежке на заматеревшего с недавнего времени эльфа не походила.

Лучник оказался в плохом состоянии, левая рука у него была сильно обожжена и, кажется, не слушалась. Своим зрением я поняла, что рука еще и вывихнута, что должно было причинять дополнительную острую боль, от которой я орала бы блажью со слезами и соплями. А бандиты волокли слабо сопротивляющегося противника под руки, но тот лишь глухо рычал от боли и ярости.

Но что я осознала позже, чем увидела – лучником была…

– Гляди-ка! Это ж – баба! – радостно заржал один из бандитов, содрав с лица лучника повязку и демонстрируя миловидное лицо очень юной девушки.

Впрочем, вечно забываю, что и я в этом мире слегка изменилась и могу сойти за выпускницу вуза. Но девчонка была совсем юной. Лет двадцать от роду – не больше. Еще и человечка, если судить по ушам. Тем более впечатляющей была ее выдержка и смелость, которые потребовались, чтобы выступить в одиночку против матерых бандитов. Я, конечно, отчаянная, но далеко не самоуверенная и прекрасно понимаю, что меня можно прихлопнуть как муху.

– И что же нам с тобой делать? – наклонился к ней главарь, рассматривая девчонку с похабной усмешкой на лице. – Хороша, чертовка. На норовистых кобылок найдется свой покупатель, даже со шрамами, – бросил он взгляд на обожжённую руку задержанной пленницы, что скалила зубы и сейчас больше походила на дикого ощерившегося зверя, нежели человека. – Но ты, тварь, убила Гримма, – выпрямился мужчина и залепил девушке звонкую пощечину, от которой лично у меня, наверное, шею бы свернуло. – Не жить тебе. Но прежде, ты вдоволь уплатишь нам долг за потерю товарища, – девушке, вдвое меньше себя, пригрозил мужик в латах. Девчонка же хоть и вскрикнула от боли, после чего уронила голову на грудь, но упрямо подняла лицо на главаря, плюнув кровью в его сторону.