Шварценлинг, разумеется, пришлет людей и за телом убитой ведьмы, и за герром Ясенецким. Самого Видо ждет разнос за упущенного фамильяра — но это как раз пустяки! — и полное отстранение от дела. Не в его чине работать с ведьмаком, которого привел фамильяр шестого ранга. Шестого! Раньше им ходить между мирами просто недоступно! А это значит, что потенциально герр Ясенецкий — один из сильнейших слуг Той Стороны, контракт с ним возведет фамильяра на последний седьмой ранг и фактически подарит ему бессмертие. Точнее — статус полноправного демона, уже не зависящего от слабостей подопечных людей и ничем им не обязанного. Неудивительно, что кот рискнул!

Видо смотрел на простодушного — помни, что только с виду! — рыжего парня, который тревожно переводил взгляд с него на Фильца и обратно. Такой беспомощный… Вызывающий сочувствие и желание помочь… Будущий седьмой ведьмак фамильяра! Последний и самый могущественный.

Виски заныли с новой силой, Видо едва сдержал болезненный стон. Не сейчас! Думай, патермейстер, думай. У фамильяра, лишившегося ведьмы, осталось совсем немного времени! До следующего полнолуния он должен заключить новый контракт и привести подопечного на Ту Сторону, иначе лишится накопленной силы и отправится начинать все сначала — с первого ведьмака или ведьмы, с первого ранга. Фамильяр боится этого больше всего на свете, поэтому сейчас он наизнанку вывернется, но доберется до Ясенецкого и предложит ему все, что тот пожелает! Совратит, запугает, купит — но добьется своего. Обязательно добьется, потому что выбирал не вслепую, а значит — слабое место герра аспиранта коту известно…

И вот чтобы избежать этого, обермейстер Шварценлинг отправит потенциального ведьмака в Главный Капитул — под надежнейшей охраной, как редкое сокровище, которым таковой ведьмак и является. Там Ясенецким займутся опытные мейстеры, и, если его внутренний порок, его личную червоточину души удастся преодолеть, Ясенецкого приведут к орденской присяге и возьмут на службу. Конечно, он согласится, учитывая альтернативы!

А фамильяр начнет все заново, да. Поднялся до шестого ранга однажды, значит, поднимется снова. Найдет молоденькую дурочку или простака, желающих могущества, подпишет контракт… И начнет растить тварь в человеческом обличье, вместе с нею восходя по ступеням силы сам.

Перед глазами в мареве усталости и боли заколыхались голубые ленточки, проступило девичье лицо с двумя родинками… Сколько еще будет таких девочек, детей, беспомощных травниц?!

И ведь самое страшное, что Орден это позволит! Бывший адъютант генерал-мейстера Фалька знал это совершенно точно. Потенциальная ценность ведьмака седьмого ранга, привлеченного на службу Господу, превосходит… сопутствующие потери, как это называется бесстрастным языком документов. Может, фамильяра получится остановить еще на первой новой ведьме? Или второй… Поэтому Ясенецкого коту никто не отдаст, а на все остальное — воля Господа.

«Я должен послать отчет, — сказал себе Видо. — Нарушить инструкцию — это преступление. Но ведь сначала я должен все проверить сам. Еще раз осмотреть дом травницы, где пряталась ведьма, исследовать ее тело, допросить Ясенецкого о мелочах, которые он мог утаить или забыть. Конечно, если все это время он будет сидеть в освященной камере, кот не сможет до него добраться. Но вот если Ясенецкого оставить на свободе… Момент заключения контракта — единственный, когда фамильяр по-настоящему уязвим, когда его можно не изгнать, а действительно уничтожить! И… я ведь знаю, что могу это сделать. Сила истинного клирика это позволяет. Вот только сам Ясенецкий… Стоит немного промахнуться, подпустить к нему кота — и если парень дрогнет хотя бы на мгновение, то он обречен. После заключения контракта даже чистосердечное раскаяние его не спасет. Значит, либо казнь, либо пожизненное покаяние. И отправишь его на это — ты! Принцип меньшего зла, помнишь? Рискнуть одной этой душой или потерять множество душ, жизней, судеб… Тут и выбирать нечего. Это будет твой грех, патермейстер, тебе за него и нести ответ».

— Вот что, герр Ясенецкий, — сказал он мгновенно вскинувшемуся рыжему, и даже Фильц перестал скрипеть пером по бумаге, замерев в ожидании. — Сейчас мы сделаем следующее…

Перед тем, как продолжить, инквизитор позвонил в колокольчик и велел тут же заглянувшему конвоиру:

— Пауль, позовите Фридриха Иеронима.

— Слушаюсь, герр патермейстер! — рявкнул тот и скрылся за дверью, а инквизитор посмотрел на Стаса и размеренно сообщил:

— У вас был трудный день, герр Ясенецкий, вам следует отдохнуть. Сейчас мой камердинер вас проводит и обо всем позаботится. Полагаю, вы голодны?

Стас кивнул, стараясь, чтобы это не выглядело слишком поспешно, и признался:

— Очень хочется вымыться. Только мои вещи…

Он оглядел себя и поморщился, что не укрылось от бесстрастного взгляда инквизитора, который тут же заявил:

— Капитул окажет вам все возможное в данном случае гостеприимство. Разумеется, вы должны понимать, что будете находиться под охраной — ради вашей собственной безопасности.

— В камере? — прямо уточнил Стас, пытаясь разглядеть на бледном тонком лице хоть какие-нибудь эмоции и не находя. Идеальный покерфейс, чтоб его! — И… вещи мне тоже не вернут?

— Не представляю, что из этого, — глянул инквизитор на содержимое его сумки, — может вам здесь пригодиться. Ваши деньги у нас не в ходу, боюсь, вы даже обменять их не сможете, польза остального тоже весьма сомнительна. Однако насчет камеры вы ошибаетесь, это не обязательно. Вам только категорически запрещено пытаться покинуть территорию капитула и рассказывать кому-либо о том, как вы сюда попали. Я имею в виду точные обстоятельства, — педантично уточнил он. — Кот без жетона, это ваше дурное место, другой мир. Вы меня понимаете?