— Герр патермейстер, вы уверены, что я совсем не могу вам пригодиться? — взмолился он. — Может, подержать что-нибудь… или посветить…

— Благодарю за предложение, обойдусь, — непреклонно ответил тот. — Присутствие постороннего при обряде экзорцизма абсолютно недопустимо. К тому же мадам Луизе так будет спокойнее. Поэтому ждите меня здесь и никуда не выходите.

«Бросил на растерзание! — понял Стас. — Буквально прикрылся мною! Ну ла-а-адно же… Я не злопамятный, отомщу и забуду! Кстати, а я ведь дурак. „Двойку“ тебе, Станек, и подозрение в профнепригодности! Ближе к сорока, говоришь? Балбес ты, Ясенецкий, он ведь гораздо моложе! Да, педант, это ты при знакомстве верно подметил. Еще на немцев бочку катил, ага! Сам-то… И, возможно, фанатик… Но возраст — здесь ты точно сильно промахнулся. Просто вид у котермейстера утомленный, а при его бесцветном арийском типаже это особенно заметно. Тонкая кожа сразу выдает мешки под глазами, лицо осунулось… Бессонница, нервы, просто усталость? Может, и все сразу…»

Мадам же проводила вышедшего клирика тем неподражаемым взглядом, который бывает у крупной матерой кошки, упустившей уже почти схваченную добычу. Стасу немедленно вспомнился бессмертный воробей Пудик! «Мя-аконький такой воробышек, словно мы-ы-ышка… мя-увы…» Вот любопытно, у нее к нему интерес чисто женский или профессиональный тоже? Может ли вообще что-то быть между клириком, то есть почти священнослужителем, и содержательницей борделя, которая, кстати, сама не работает, капитан об этом говорил вполне уверенно? Не мое дело, конечно, просто хочется понять, как устроено местное общество и насколько отличается от земного?

— Еще кофе, герр Станислав? — тем временем переключилась мадам на него. — Кстати, вы давно знакомы с герром Моргенштерном?

— Всего три дня, — честно признался Стас, весело наблюдая, как мадам разочарованно вздыхает, а ее интерес к нему не то чтобы гаснет, но заметно утихает. — Позвольте спросить, а он из тех самых Моргенштернов… о которых я столько слышал? Знаете, как-то неудобно поинтересоваться у самого герра патермейстера…

— Из тех самых, — совершенно верно поняла мадам намек, который Стас постарался сделать как можно туманнее. — Единственный сын его сиятельства графа Моргенштерна! Мы все были так удивлены, когда его назначили сюда патермейстером! Я имею в виду — городское общество, вы же понимаете…

— Конечно, мадам, — старательно поддакнул Стас. — Не сомневаюсь, вы не только украшение этого самого общества, но также блистаете в нем умом и осведомленностью не меньше, чем красотой. Значит, удивлены?..

— Вистенштадт — прелестный городок, — снисходительно сообщила мадам. — Очень уютный… Но далек от столицы и совершенно… как это будет по-немецки… не шарман!

— Блеска ему не хватает, — согласился Стас. — Слишком маленькая сцена для роскошной примы… А до этого герр патермейстер служил в столице?

— В Виенне, да, — вздохнула мадам, и ее глаза слегка затуманились. — Блистательной Виенне… Уверена, он вскоре туда вернется, потомку столь благородного рода здесь не место. Конечно, после этой истории с дуэлью герру Моргенштерну пришлось на время уехать, условности общества так жестоки! Но предполагать, что наследник имперского графа всю жизнь проведет в провинции… Это даже не забавно, не так ли, герр Станислав?

— Вы абсолютно правы, — снова подтвердил Стас.

«Значит, местное общество искренне уверено, что герр патермейстер к ним ненадолго. Дуэль? Надо же, а выглядит ледышка ледышкой! Хотя всякое бывает, может, ему пришлось драться… И чтоб я в жизни больше такого пирожного не попробовал, если мадам Луиза не мечтает уехать в столицу вместе с герром патермейстером! Кстати, Виенна — это Вена, так? Императорский двор, молодой граф… или наследник графа сам графом не является?! В любом случае, поговорку про то, что в Тулу со своим самоваром не ездят, мадам Луиза явно не знает. И уверена, что уехать в столицу в качестве пассии Моргенштерна — отличная идея. Только сам он почему-то упирается и даже пробный период взять не хочет, не то что купить подписку с полным доступом!»

— Но вы совсем ничего не рассказали о себе, герр Станислав? — Мадам подлила ему уже остывшего, но все равно вкусного кофе из фарфорового кофейника и многообещающе улыбнулась. — Московия это так интересно! Правда, что зимой у вас так холодно, что в экипажи приходится запрягать медведей вместо лошадей?

Поперхнувшегося Стаса спасло от неприличного ржача только то, что этажом выше что-то громко упало. Потом зазвенело разлетевшееся стекло, потом что-то рухнуло снова, послышался приглушенный голос Моргенштерна — клирик то ли молился, то ли отчаянно ругался. И тут же тревожно смолк! А вместо него раздался звук.

Жуткий, заунывный полувой-полуплач, разом напомнил Стасу легенды о баньши, фильмы про оборотней и сломанную сигнализацию, как-то оравшую возле их дома полночи, пока эвакуатор не приехал. В общем, звук был пронзительный, долгий, инфернальный, и мадам на глазах побледнела, комкая кружевной платочек и глядя на Стаса так, словно только он стоял между ней и лютой смертью в когтях неизвестной твари.

— Господи… — прошептала она. — Что это… Помилуй нас, дева Мария…

— Мадам Луиза, простите, мне надо идти!

Вскочив, Стас ринулся из гостиной, признав, что рыцаря-защитника из него не получится, и прекрасная дама вряд ли это простит. На бегу он сорвал с себя куртку капитана и порадовался, что та сшита из отличной кожи — в меру мягкой и очень прочной. Самое то, чтобы накинуть на одного пушистого поганца, к которому у Стаса накопились вопросы!

То, что это никакой не шумный дух, Видо понял очень быстро.