Прибывшая следственная группа не обнаружила никаких улик, хоть как-то указывающих на разгадку этого странного происшествия. Кроме разве что двух еле видимых следов мужских ботинок на паркете в углу. А над ними на стене примерно в метре от пола отпечатались два полушария, словно кто-то, вероятнее всего женского пола, прижался к обоям обнаженной и вполне симпатичной пятой точкой.

Коридорный, да и сам управляющий гостиницы заверили следователей, что эти отпечатки никакого отношения к происшествию не имеют и были обнаружены здесь еще неделю назад. После этого интерес следственной группы к ним полностью пропал. Они даже не были занесены в протокол осмотра места происшествия. Если бы это были следователи из главного управления, то они, вероятно, не поступили бы так опрометчиво. К слову сказать, эти следы на следующий же день таинственным образом исчезли. Управляющий, карманы которого весьма отяжелели от неприлично высокого финансового вознаграждения, решил грамотно и незаметно замести последние улики.

Так что у князя Филатова, который в этот самый момент сотрясал своим громовым голосом стены областной прокуратуры, была веская причина пропустить этот чудесный вечер.

— Прошу меня извинить, Петр Филиппович, за мое досадное опоздание, — с легким поклоном произнес я, обращаясь к хозяину особняка. — Я никоим образом не хотел вас оскорбить или выказать пренебрежение. Могу лишь сказать в свое оправдание, что на то были весьма неожиданные и веские причины. Дело в том, что моему водителю перед самым отправлением стало плохо. Вероятно, здесь сильно сказалось то, что в последнее время он очень много работал. Пришлось вызвать доктора и самому садиться за руль. Это и послужило причиной моего столь долгого отсутствия.

— Надеюсь, с ним все в порядке? — взволнованно спросила Елена Михайловна.

— С кем? — Я сделал вид, что не понял.

— С вашим водителем, — несколько растерянно пояснила хозяйка вечера.

— По-другому и быть не может, — успокаивающе улыбнулся я, — ведь он в надежных руках. Вы наверняка слышали про доктора Боткина?

— Сергея Евгеньевича?! — изумленно воскликнула Елена Михайловна.

— Совершенно верно.

— Это же знаменитейший врач Петербурга. Говорят, он способен на невозможное. Даже императорская семья пользуется его услугами. А тут простой водитель! И как только вам это удалось, князь? — удивлению Елены Михайловны не было предела.

— Мне повезло, — простодушно ответил я, слегка пожав плечами, — у меня были хорошие рекомендации.

— Вот бы нам ваши рекомендации, Александр Андреевич, — с плохо скрываемой завистью произнесла Елена Михайловна. — Моя невестка ждет появления первенца. Мы так хотели, чтобы ее в этот трудный период наблюдал доктор Боткин, но все наши попытки нанять его не увенчались успехом. У нашего знаменитого эскулапа оказался слишком плотный график.

— Если вы позволите, Елена Михайловна, я замолвлю перед Сергеем Евгеньевичем за вас словечко. Уверен, что он мне не откажет, — с улыбкой ответил я. — Как зовут вашу невестку?

— Это было бы чудесно, князь! — Глаза Елены Михайловны так и засияли от радости. — Пойдемте же скорее, я вас познакомлю.

Мы подошли к дивану, на котором расположилась миловидная брюнетка в свободном платье, рядом с которой, властно положив руку ей на плечо, возвышался ее муж. После того, как Елена Михайловна нас представила, я поцеловал протянутую мне Анной Петровной руку и с воодушевлением произнес:

— Я глубоко впечатлен, вашей выдержкой и стойкостью, уважаемая Анна Петровна. Даже в таком сложном положении вы не лишаете собравшихся своего чудесного общества.

Молодая графиня Доронина в ответ благодарно склонила свою прелестную головку, а потом метнула на мужа многозначительный взгляд, который пришелся тому явно не по душе.

Так начался мой первый званный вечер в Петербургском высшем свете. Хозяева особняка поочередно подводили и представляли меня всем гостям, словно какую-то диковинку.

Когда с формальностями было покончено, мы с Петром Филипповичем присоединились к кружку, где главенствовал его младший брат, Андрей.

Увидев, что я наконец-то определился с компанией, многие из присутствующих присоединились к нам. В итоге все общество разделилось на две непропорциональные части: большинство было с нами, а оставшиеся собрались вокруг курительного столика, у которого, важно заложив ногу за ногу, восседал генерал-губернатор.

— Господа, вот чего я никак не могу понять, — вещал деланно-равнодушным и несколько даже ленивым голосом Андрей Филиппович Доронин, — так это нравов современной молодежи. Я, конечно, все понимаю: кровь бурлит, эмоции бьются через край, но зачем же стреляться по самому малейшему поводу? Эта бретёрская удаль на студенческих дуэлях уже ни в какие рамки не лезет. А в итоге выходит, что мы теряем лучшую и перспективную часть нашей аристократической молодежи. А сколько знаменитых людей ушли безвозвратно от этой пагубной напасти? Возьмем хотя бы Пушкина и Лермонтова. Скольких прекрасных произведений лишился мир из-за простого нажатия на курок, сделанного в расстроенных чувствах?

Граф Доронин обвел скучающим взглядом собравшуюся публику и внезапно остановился на мне.

— А вы, князь, что думаете по этому поводу? Я слышал, что у вас есть на все свое мнение. Хотелось бы его услышать.

— Простите, сударь, я не совсем понял ваш вопрос. — Мой холодный взгляд скользнул по высокомерному лицу графа.

Лицо Андрея Филипповича тут же изменилось и на нем появилась хоть какая-то видимость учтивости.

— Простите, Александр Андреевич, я не хотел вас задеть своим неожиданным обращением. Но, тем не менее, хотелось бы узнать, как вы относитесь к дуэли? Воспринимаете ли вы ее, как средство мщения за нанесенную обиду или причиненные страдания?