Обтянутые искрящимся нейлоном, они длились и длились, как бесконечный золотой пляж, как долгий медленный вдох…

Ступни были втиснуты в умопомрачительные туфли с такими острыми носами, что ими запросто можно было выткнуть глаз.

— М-да…

Лилит фыркнула.

Теперь я уже похлопал её по руке. Девушка благодарно кивнула.

Грёбаный званый ужин…

Мы оба были на таком взводе, что я уже почти решил никуда не ходить.

Но Лилит, вернувшись после того, как разобралась с Зебриной, схватила меня, скрутила в бараний рог и поставила перед зеркалом, как перед свершившимся фактом.

И принялась менять на мне наряды щелчком пальца.

Почувствовал себя куклой Барби.

— Что это была за пигалица? — спросил я, осторожно заглядывая в зеркало.

В нём отражался незнакомый чувак с голой мордой, в белой рубашке и чёрных брюках с лампасами. На шее у чувака висела лента незавязанной бабочки.

— Да так, — Лилит, прикусив нижнюю губу, критически разглядывала моё отражение. Как скульптор, который раздумывает: не отсечь ли ещё кусок-другой?.. — Младшая сестрёнка одного из игроков.

— Пускай устроит ей дома хорошую взбучку, — посоветовал я. — Совсем молодёжь от рук отбилась.

— Ну-ну… — по-моему, Лилит меня совсем не слушала.

Когда Лилит всласть надо мной наиздевалась и мы с ней выперлись, наконец, на улицу, подкатил настоящий лимузин. Роскошный, как взбитые сливки, и дорогой, как тонна золота.

За рулём восседал Лука Брази.

И вот как только я его увидел, меня одолел дикий мандраж: я наконец-то понял глубину задницы, в которую провалился.

Какая честь!..

Усраться можно от восторга.

Что я за свою жизнь отлично понял, так это то, что во всём нужно равновесие.

Если тебя бьют по морде — встань и ударь в ответ, мать твою.

Если кто-то дарит тебе подарок — значит, ждёт ответной услуги.

Если за тобой присылают роскошный лимузин, говорила одна моя давняя приятельница, ночная бабочка по профессии, — значит, ноги придётся раздвигать так широко, что между ними поместится автобус.

Настроение, чуток поднятое Лилит, точнее — её охренительными титьками, едва прикрытыми чем-то прозрачным, сплошь затканным серебром — опять упало ниже плинтуса.

Не знаю, какого хрена я так занозился. Может, потому что рыжая малолетка, которую Лилит утаскивала от моей двери буквально волоком, орала, что я теперь однозначно труп, и что она спалит меня, как только увидит ещё раз…

Зебрина. Странное имечко для девчонки. Но не страннее прочих, с другой стороны.

— Приехали, тренер, — подал голос Лука Брази, затормозив у длинной и широкой лестницы, на самом верху которой располагался сверкающий вход, под портиком с колоннами.

«ЧИСТИЛИЩЕ»

Я смотрел на неоновые буквы, укреплённые на фасаде, и размышлял о том, что название клуба как-то очень подходит к моей нынешней ситуации.

— Вылазь, — Лилит толкнула меня в бок. — Подашь мне руку. В этих чёртовых туфлях я и шагу самостоятельно ступить не смогу.

— Ну дак сделай их поудобнее, — я даже обиделся.

Что я, с бабами в лимузинах никогда не ездил? Руку сам подать не догадаюсь?

— Ты с ума сошел! Это же Джимми Чу! Винтажная коллекция, таких больше не делают.

— А я думал, ты всю одёжку с помощью магии мастрячишь.

Мы понимались по ковровой дорожке. Народу вокруг было — страсть. Нам махали, кричали, даже бросали под ноги — то ли цветы, то ли просто фантики… Лилит топала по ним, словно так и надо. Я старался соответствовать.

— Не всегда и не всю, — откликнулась девушка, изящно помахивая ручкой кому-то в толпе. — Обувь вообще лучше не колдовать.

— Хрустальные туфельки, — неожиданно брякнул я.

— Чего?..

— Сказка такая, про Золушку. Ей добрая фея наколдовала наряд для бала, а он возьми — да и исчезни в самый ответственный момент. Только туфли и остались.

— А! — Лилит расхохоталась. — Знакомая история… То моя бабка была. Большая охотница пошутить. Эх, простые были времена, простые нравы. Предъявить девицу голяком при большом скоплении народа — вот это веселье!