Получается, сам он женат на дочери князя. Но с папашей отношения не сложились, бывает.

Тем более, они — драконы…

А как я уже понял, ящеры — альфы. В смысле, первые парни на деревне. И не перегрызть друг другу глотки им мешает лишь жесткая, впитанная с желтком дисциплина и инстинктивное почтение к старшим.

Я вспомнил Руперта. Когда он говорил о дяде, его голос звучал так, словно он говорит о папе Римском. Или о феррари за пятьсот тысяч евро.

— Ну и хрен с ними, — сказал я, немножко поразмыслив и окончательно придя в себя. — Нет, я их конечно поздравляю, и всё такое. Но я подписался только на этот сезон. Остальное меня не касается.

Лилит свирепо сузила глаза…

— Каждый раз, как я начинаю думать, что ты всё-таки нормальный мужик, и очень даже хороший, ты меня сразу разочаровываешь.

Я набычился.

— Не понял… Я ж тебе говорил: после чемпа я сваливаю. Меня дочка ждёт.

— Лука Брази сказал, что ты отдал карту портала, — горько сказала Лилит.

— Это ничего не значит, — мы шептались, наклонившись над столом. Наверное, со стороны казалось, что воркуют двое голубков… — Я отдал портал и деньги, чтобы… чтобы… Да иди ты в жопу.

— Ха!..

Не могу я этого объяснить. А она не сможет понять.

— Я… Между прочим, я люблю своих ребят.

— И собираешься бросить. На съедение вот им, — она повела глазами в сторону дона Коломбо и Князя, мирно беседующих у стойки бара.

— Ребята — большие мальчики, — я упрямо сжал челюсти.

— Но без тебя их раскатают, как младенцев!

— Вот, значит, как, — я медленно откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Вот как ты веришь в свою команду.

— Я не это хотела сказать, — Лилит тоже откинулась. И грудь у неё была НАМНОГО внушительнее, чем у меня.

— Ну да, конечно, — я её не слушал. — Ты же не фанатка. Тебе ПЛАТЯТ за то, чтобы ты присматривала за парнями.

— Да. Но тебе ТОЖЕ платят за то, чтобы ты присматривал за парнями.

Туше.

Мы замолчали: аргументы закончились.

Но я решил повести себя, как взрослый.

— Ладно, извини, — сказал я. — Давай не будем ссориться. Ты права: нам обоим платят за то, чтобы дон Коломбо утёр нос Князю Коммоду. Такие дела.

— Ты тоже меня извини, — на матовые щеки Лилит вернулся лёгкий румянец. — У тебя дочь, ты её любишь… Наверное, это очень сильное чувство, мне просто не понять. Но я постараюсь уважать твоё отношение к дочери. Правда.

Я кивнул. Потянулся к бутылке с вином и налил в два бокала. Один подвинул к Лилит.

— За любовь, — сказал я.

— За любовь, — повторила Лилит. Мы чокнулись…

— Любимая!

К нашему столику подплыл очешуенный красавчик в белом смокинге, с золотистой гривой до плеч, и с такими синими глазами, что я сразу решил, что это линзы.

— Автандил! — Лилит вскочила. Румянец из нежно-розового превратился в ярко-красный. — Как ты здесь оказался?

— Приглашение прислали на имя Публия, но ты же знаешь, как он любит появляться на публике… — детина по-хозяйски обхватил Лилит за талию и впился в её губы. Одним глазом он всё время косил на меня. — Вот я и воспользовался возможностью увидеться с тобой в неформальной обстановке, — закончил детина, отлипнув от рта Лилит. Он даже облизнулся. Козёл.

— В неформальной? — девушка нервно улыбнулась. На меня она старалась не смотреть. — Вообще-то я на работе, Автандил.

— Ой, да ладно тебе, — детина посмотрел на меня и подмигнул. Где-то я его уже видел… — Неужели тренер не сможет побыть один хоть немножко, а?.. Пока мы с тобой… — и он сделал характерное движение бёдрами. — Правда, тренер? — детина подмигнул так скабрезно, словно собирался пригласить меня на тройничок.

Я поперхнулся.

— Вообще-то, — прорычал я, смахивая с лацканов капли вина. — Мы не представлены.

— Извини, Тимур, — Лилит явно нервничала. Она кусала нижнюю губу и притопывала носком туфли — я заметил, что она так делает, когда пребывает в растрёпанных чувствах. — Тренер Тамерлан, — собравшись, церемонно сказала она. — Разреши представить тебе моего парня. Автандил. Он… ангел. И центральный защитник «Сынов Анархии».

Вот где я его видел, мать его за ногу! На поле, в «Чашке».

— Автандил, позволь… — Лилит хотела продолжить фарс, но ангел заткнул ей рот поцелуем.

— Милая, ты забываешь, что тренер Тамерлан — знаменитость, — ласково сказал он. И повернулся ко мне. — Надеюсь, вы не обиделись, тренер, когда мы уделали вас на поле?

Над макушкой ангела светился едва различимый нимб. Интересно: если я вырублю этого индюка, нимб погаснет?..

— Очень обиделся, — я улыбнулся так широко, как только мог. — Настолько, что поклялся надрать вам задницы в следующем матче.