Лука Брази втиснулся в образовавшееся пространство.

— Решаем производственные вопросы, а? — спросил он.

Я продолжал сверлить ведьму взглядом.

— Уже всё порешали, — буркнула Лилит и удалилась, гордо подрагивая кончиками завитых волос.

Пару секунд полюбовавшись её задницей, я повернулся к толстяку.

Тот тоже смотрел вслед Лилит — и я его нисколько не осуждаю…

— Просто хотел сказать, что дон Коломбо тоже будет смотреть игру, — поспешно сказал Лука Брази, когда Лилит скрылась из виду.

Здрасьте жопа, новый год…

— С хрена ли?

— Они с мастером Заточчи старые приятели, — Лука Брази указал концом трости на вип-ложу, в которой одиноко маячили две фигуры. Одна — в чёрном фраке с алой гвоздикой в петлице, вторая — в обширном клетчатом пиджаке, которым не побрезговал бы и Олег Попов.

Почувствовав мой взгляд, фигуры выпрямились и синхронно повернули лысые головы. Я им кивнул.

Ответного кивка не дождался, ну и хрен бы с ними. Может, у них артрит. Старые же оба, как какашки мамонта.

А может, и ещё старше.

— Ну дак, я пошел, — Лука Брази улыбнулся, щербатые щеки пошли складками, нос, по которому можно было изучать карту рек, побагровел. — Удачи, тренер.

Она, блин, нам понадобится… — пробормотал я про себя.

Нет смысла описывать всю игру.

Честно говоря, мне её даже вспоминать не хочется.

Шесть — восемь. Не в нашу пользу.

Два последних — в дополнительное время, мать его за ногу.

Расслабились, бляха медная. Решили, что ничья у нас в кармане и забили. В плохом смысле.

Придём домой — устрою такую головомойку, что им небо с овчинку покажется.

Сразу после матча я всё ждал: вот сейчас придёт Лука Брази и потащит меня на ковёр к боссу. За ухо, как нашкодившего пацана…

Но когда я бросил очередной взгляд на вип-ложу, никого там не увидел.

Коломбо просто ушел. Молча.

Честно говоря, это было ещё хуже, чем выволочка. И если мои ребята будут чувствовать себя хоть вполовину так паршиво, как я сейчас, мне вообще ничего не придётся говорить.

Ещё я ждал, что заглянет Лилит. Даже себе в этом не признавался, но ждал.

И чего она так взъелась на это письмо?.. Обещала же относиться с пониманием.

Стоп. Она обещала понять мою привязанность к дочке. И думала, что написал мне кто-то другой, что ли? Вот дурочка.

Да кто у нас, на Земле, заморочится писать на бумаге? Слепой козе ясно, что это Глазастик: у неё нет своего телефона, нет компа… Есть планшет, но без почты и всякой такой хрени. И тут я со Светкой полностью солидарен: нахрен ребёнку всё это.

Я, например, как только увидел конверт, с характерными печатными буквами: ДА ВАСТРЕБАВАНИЯ, ЛИЧНА В РУКИ — сразу всё понял, блин. Ну кто ещё это мог быть?..

В общем, Лилит тоже не пришла.

По пустым улицам мы с ребятами шагали в полном одиночестве.

Пустым? — я огляделся вокруг.

Да, мы же до сих пор в квартале убийц. Видать, обычные граждане без острой надобности сюда не заходят.

— Вы всё равно хорошо сыграли, тренер.

Я задумчиво кивнул.

— Спасибо, Зебрина. Только надо говорить не «вы», а «мы». В смысле, МЫ хорошо сыграли.

— А всё-таки они нас боялись, тренер, — с другой стороны пристроился Мануэль. — Вы заценили, какая у них была стратегия?

— Четыре-ноль-шесть, — я опять кивнул. И пояснил для Зебрины: — четыре защитника и шесть нападающих. Шесть!

— Я же говорю, тренер: Киллеры шибко испугались, — повторил тигр.

— Это не помешало им выиграть, — отрезал я.

— В дополнительное время! — фыркнула, презрительно оттопырив губу, Зебрина.

— ВСЁ время на поле — игровое! — прорычал я. — Начиная от первого свистка судьи, и заканчивая последним. Каждая секунда. Каждый миг.

— Простите, тренер, — из-за спины раздался робкий голосок Тарары.

— Чего уж… — я сглотнул сухим горлом. — Вы тут ни при чём. Это я виноват. Я должен был отработать с вами эти моменты.

Краем глаза я посмотрел на Руперта.

Тот шел по обочине дороги, чуть в стороне ото всех. Руки в карманах чёрной непромокаемой куртки — и нахрена ему такая, в Сан-Инферно ведь не бывает дождя… Чёрный капюшон надвинут так глубоко, что торчит лишь подбородок.