– Я могу продолжать, - сказал мужчина, думая о кошмарах, в которых он убивал свою жену и ребенка. Об этом ему не хотелось рассказывать.
– Но теперь твоя очередь. Как ты думаешь, с домом что-то не так, или я схожу с ума?

У него возникла внезапная, нелепая мысль, что это вовсе не женщина по имени Луиза Браун, а психиатр, который хочет заманить его в ловушку.

Разве паранойя не является одним из первых признаков сумасшествия?

Я просто чертовски устал...

– Ты не сходишь с ума, Йен.

Она подвинулась к нему и сжала его руку. Мгновенно он перестал кромсать дерматин и уставился на ухоженную руку, накрывшую его ладонь. Ее кожа была теплой и сухой, и ему вдруг представилось, как эта же рука расстегивает ширинку его джинсов. У него пересохло во рту, а сердце забилось быстрее.

Он не успел ответить, когда официантка принесла две тарелки со скампи и большую чашку чипсов. Луиза отдернула руку, и они оба уставились в тарелки с едой, поставленные перед ними. Йэн заказал еще два напитка, терпеливо ожидая, пока женщина заговорит, но внутри него кипела едва сдерживаемое нетерпение.

– Мои родители были хорошими людьми, - сказала Луиза, принявшись за еду, медленно и методично пережевывая. Со вздохом она откинулась на спинку.
– Особенно мой отец. Он был самым добрым, самым милым человеком, которого только можно встретить. Он был владельцем завода, который открыл в восьмидесятых годах и который к моменту его выхода на пенсию стоил миллионы.

– Что он производил?
– спросил Йен, в основном из вежливости, а не из искреннего интереса.

– Изделия из сантехнической керамики. В основном, раковины и унитазы. Он продал фабрику в начале нулевых годов, тогда же они переехали из центра города на Абердин-роуд, двадцать девять. Мой отец был помешан на гольфе, а, как ты знаешь, поле для гольфа находится прямо за домом. Мой отец думал, что он переехал в рай. Но на самом деле они переехали в ад.

Она замолчала, и он чуть не застонал от разочарования.

– Продолжай.

– Они прожили там шесть месяцев, прежде чем исчезли. После переезда у моего отца изменился характер. Он стал угрюмым и замкнутым, раньше он всегда смеялся, был полон жизни. Но потом они переехали туда, и все изменилось. Он изменился. Я приезжала не так часто, как следовало бы, я работала в городе в компании по графическому дизайну, была молодой женщиной со своей собственной жизнью и своими проблемами. Но когда я приезжала, было похоже, что моя мама действительно боялась его.

Холли боялась меня?– От этой мысли ему стало плохо.

– Почему она его боялась? Что она говорила?

– Дело не столько в том, что она говорила, сколько в том, что она не говорила. В прежние времена она дразнила его по всяким пустякам, например, за неумение готовить, за то, что он тайком проверял результаты футбольных матчей, ну, знаешь, обычные вещи. В том доме она превратилась в оболочку той женщины, которой когда-то была.

– Они когда-нибудь говорили тебе что-нибудь о доме?

– Моя мама - нет, ни разу. А вот отец говорил. Однажды он доверился мне, но я отмахнулась от него, и после этого он еще больше замкнулся. Я просто подумала, что на пенсии он заскучал и от безделья ему мерещится всякое. Он говорил, что с тех пор, как они переехали, происходят странные вещи. Например, он слышал голоса, шепчущие посреди ночи. Утверждал, что комнаты неуловимо меняют свою форму.
– Луиза печально покачала головой, похоже, что она снова была готова расплакаться.
– В основном он жаловался на то, что не спит, на кошмары...

Кошмары... Неужели отцу Луизы тоже снилось, как он убивает свою семью?

– Ты когда-нибудь видела или чувствовала что-то странное, когда была в доме?

– Нет, никогда.

– Прямо как мы с Холли, - тихо сказал он, скорее себе, чем ей.
– Что бы ни происходило, это происходит со мной, и только со мной. А Джейкоб...

Я буду резать, резать, пока не нашинкую тебя...

Он вздрогнул.

– Ты совсем побледнел, Йен.

Йен сделал глоток, чтобы успокоиться. От одной мысли о сыне его желудок скрутило в узел, а по всему телу выступил сначала горячий, а затем холодный, просто ледяной пот.

Он прочистил горло, чтобы заговорить.

– Ты когда-нибудь пыталась узнать прошлое этого дома? Пытались узнать что-нибудь о доме или о людях, которые жили в нем до твоих родителей? Потому что этим я собирался заняться после разговора с тобой. Мне нужно знать об этом доме как можно больше.

– В том-то и дело. Ты веришь в призраков, Йен?

Вопрос застал его врасплох.

– До того, как поселился в этом чертовом доме - нет.

– А теперь?

– Прости, но какое отношение это имеет к людям, которые жили в этом доме до твоих родителей?