– Йен? Что происходит? Что я сказала?

Он посмотрел на нее и попытался улыбнуться, хотя то, что отразилось на его лице больше похоже на ухмылку трупа.

– Либо дом сделал самое ужасное, что только можно себе представить, либо я сошел с ума. Спасибо, что встретилась со мной сегодня, я очень ценю это.

Он уже отошел от стола, когда Луиза окликнула его.

– Йен! Подожди.

Он остановился, глубоко вздохнув. Мужчина знал, что не должен впутывать ее, это была его проблема, и ничья больше. Но когда она заговорила, он вздрогнул от облегчения.

– Я иду с тобой.

Медленно он повернулся к ней.

– Нет, Луиза, это плохая идея. Не нужно этого делать. Я не могу втягивать тебя в это.

– Уже как-то поздновато для этого, не так ли? Может быть, я должна это сделать ради себя, а не ради тебя. С тех пор как исчезли мои родители, я избегаю дома двадцать девять на Абердин-роуд. Даже когда я пригласила строителей и декораторов, чтобы подготовить его к продаже, не смогла войти в него. Пришло время сделать это. Мне тоже нужны ответы, Йен.

Вопреки здравому смыслу, он кивнул головой. Потому что ему нужен был кто-то рядом. Он был напуган, мысль о том, чтобы вернуться в тот дом одному, заставила его покрыться холодным потом. А предложение о компании кого-то, кто верил ему, кто не считал его сумасшедшим, было слишком заманчиво, чтобы от нее отказаться.

– Ладно, хорошо, встретимся там.

Ты ублюдок, Йен Вебстер. Гребаный ублюдок...

Глава 10

Когда Йен подъехал к дому, машины Луизы там еще не было.

Может быть, она передумала. Может, она не приедет. – Частичка его надеялась, что женщина не приедет, но сам молил, чтобы она его не бросала.

Мужчина вышел из машины и прислонился к водительской двери. Прошли годы с тех пор, как Йен в последний раз курил, но сейчас он убил бы за сигарету. Над головой сгущались темные тучи, а с ними пришли воспоминания о вчерашней грозе. И тут же ему вспомнилось удивление Луизы о его упоминании о непогоде: Непогода? Какая непогода?

Он дрожал в своей кожаной куртке, в воздухе чувствовался морозец ранней зимы. Ворота гаража приковывали его взгляд, но он старался не думать о машине Холли, одиноко стоящей за ними.

Йен достал мобильный телефон и попробовал снова набрать номер Холли. Звонок сразу же перебросил его на голосовую почту.

Где ты, Холли?

Через несколько минут - хотя по ощущениям прошло несколько часов - Луиза въехала на своем красном «рендж ровере» в открытые ворота и припарковалась позади него. Она вышла из машины и подошла к нему. Ветер бросил ей в лицо ее длинные рыжие волосы, и она откинула их с глаз.

Она действительно очень красива.

Мысль была неуместной здесь, перед его домом, перед домом его семьи, и чувство вины пробралось в него, заставляя чувствовать за собой вину; чувство вины, которое не покидало его с тех пор, как он начал испытывать плотские чувства к другим женщинам помимо своей Холли, вернулось с новой силой.

Щелкнув кнопкой на брелоке, Йен закрыл автоматические ворота, отрезая их от внешнего мира.

Запирая нас здесь навечно...

Эта мелодраматическая мысль почти заставила его улыбнуться.

Почти.

– Ну что, войдем?
– спросил он, снимая брелок с указательного пальца.

На секунду в её больших зелёных глазах вспыхнул страх, но так же быстро она стряхнула с себя нерешительность.

– Конечно.

Отпирая входную дверь, Йен ощутил щемящее чувство утраты, зная, что внутри его не встретит ни жена, ни сын, и его желудок сжался. Это чувство сопровождалось виной за то, что он вовлек в это дело Луизу.

Это неправильно, она не должна быть здесь.

Дверь скрипнула, и они вошли внутрь.

Йен сразу же провел ее в гостиную. Он невероятно нервничал, чувствуя себя как мальчишка на первом свидании. Он говорил слишком быстро и много, а в голове крутилась одна мысль:

Она не должна быть здесь.

– Поэтому я пригласил специалиста, чтобы он установил систему видеонаблюдения в ключевых комнатах дома. Это казалось логичным. Если что-то происходит, то камеры должны это зафиксировать, верно? Они должны были что-то зафиксировать. Жаль, что вчера вечером отключили электричество...