– Я кое-что раскопала после того, как мои родители исчезли. Что-то ужасное произошло в том доме, и я думаю, что это сделало дом плохим, как будто он впитал в себя то зло, которое в нем происходило долгое время.

Йен вздрогнул, когда слова Джейкоба эхом отозвались в его голове:

Дом злой, папа...

– Кто жил в том доме до того, как его купил твои родители? Что там случилось такого ужасного?

– Он принадлежал мистеру и миссис Эверетт. Джеймс Эверетт был солидным бизнесменом, который построил дом в семьдесят седьмом году, в то же время появилось и поле для гольфа. До этого Абердин-роуд была полем. Джеймс Эверетт был плохим человеком, Йен. Очень плохим человеком. Он заявил о пропаже своей жены за десять лет до того, как их тела были найдены в доме.

– Я не понимаю.

– Вскоре после того, как дом был построен, Джеймс Эверетт заявил о пропаже своей жены. В течение десяти лет он держал ее в плену в своем собственном доме, прежде чем убил, а затем покончил жизнь самоубийством. То, что он с ней сделал... Когда их тела нашли, у нее не было рук и ног, а тело было ужасно изуродовано.

– Почему я никогда не слышал об этом? Наверняка такая история попала бы в газеты?

Луиза пожала плечами.

– Их родственники заткнули прессе рты большими деньгами. Для них это было позором. Только полиция знала об этом.

– Как ты об этом узнала?

– После исчезновения моих родителей я часто встречалась с полицией. В итоге я вышла замуж за детектива, который расследовал исчезновение моих родителей, так что можно сказать, что я получила закрытую информацию.
– Йен посмотрел на ее левую руку, и она проследила за его взглядом. Обручального кольца не было.
– Он бросил меня в прошлом году.

– Мне жаль.

– Все в порядке.
– Хотя, судя по грусти в ее глазах, Йен догадался, что это, скорее всего, не так.

Он вернулся к обсуждаемому вопросу:

– Так что ты хочешь сказать? Что призрак мистера Эверетта обитает в доме двадцать девять по Абердин-роуд? Или, может быть, его измученная при жизни жена бродит по комнатам, в поисках того, кто над ней измывался, и вымещая свою ярость на любом незадачливом дураке, который случайно там поселился?

– Можешь издеваться сколько угодно. Я знаю, во что я верю.

– И во что же ты веришь?

– Я верю, что в доме водятся привидения. Не столько они, сколько негативная энергия, которую злые люди оставили после себя. Та бедная женщина умерла в ужасе и боли; я верю, что дом впитал мощную негативную энергию. И я верю, что эта ненавистная энергия распространилась по всему дому, просочилась в каждый уголок. Это сделало дом злым.

Это плохой дом, папа...

– Это звучит...

Как звучит? Безумно?

А что во всем этом не было безумным?

– Я знаю, что говорю, как сумасшедшая, но у меня было много лет, чтобы подумать об этом, и это единственное, что объясняет все происходящее. Я думаю, что мой отец улавливал энергию в доме, потому что был более чувствительным, чем моя мама.

– Это все очень замечательно, но твои родители исчезли. Какое отношение это имеет к дому?

– Я точно не знаю. Я знаю только, что дом имеет к этому какое-то отношение.

Йен обдумал ее слова о том, что некоторые люди, например, ее отец, были чувствительными. Он согласился, что в этом есть смысл. Он был художником. Возможно, он не всегда был в ладах со своими чувствами, но чувствительность и творчество должны были идти рука об руку. А что касается Холли, то она была учителем математики, и практичнее таких людей не бывает. Джейкоб, с другой стороны, был ребенком, и если верить всем жутким фильмам и книгам, которые он когда-либо видел или читал, то дети первыми улавливали такую энергию; у него, можно сказать, была прямая чертова горячая линия с этими мертвецами.

– О чем ты думаешь, Йен? Думаешь, я сошла с ума? Почему ты молчишь?

– Моя жена ушла от меня прошлой ночью и забрала с собой нашего шестилетнего сына.
– Он даже не собирался делиться с ней этим, пока слова не вырвались у него изо рта.

– Боже, Йен, мне очень жаль это слышать.

– Она думает, что у меня... проблемы. Она думает, что я схожу с ума.
– Он глубоко вздохнул, коря себя за то, что собирался сказать.
– Но дело в том, что я тоже начинаю сомневаться в себе. Она собрала чемодан и уехала от меня в девять часов вечера, сказала, что поедет к матери, которая живет в двух часах езды отсюда. Но сегодня утром я увидел, что ее машина осталась в гараже. Я знаю, что она, вероятно, вызвала такси, но это кажется очень странным, особенно учитывая вчерашнюю непогоду. Почему она просто не села за руль?

– Непогода? Какая непогода?

Его кровь застыла в жилах, и он тупо уставился на нее.

– Ты ведь живешь в Манчестере, верно?

– Да, всего в нескольких милях от твоего дома. Вчера вечером не было никакой непогоды, Йен.

Дурное предчувствие усилилось.

Они все еще в доме. Они никогда не уходили.

Он сидел ошеломленный. Все это не укладывалось у него в голове.

– Мне нужно идти, - сказал мужчина, внезапно вскочив на ноги и ударившись коленями о столешницу снизу.