Шрифт:
А следом Рифейну «подвесил» еще три стрелы – когда третья покинула тетиву, первая лишь нашла цель.
Жрец стоял на коленях и хрипел, держась двумя руками за стрелу в шее, трое послушников умерли, не успев ничего понять.
Четвертый, отважно схватив лопату наперевес, отважно ринулся на Рифейну – но не сумел отбить стрелу, вонзившуюся в самую середину груди.
И в этот момент адские фрукты зашевелились на земле.
Еще три стрелы нашли свои цели, прежде чем первый черный плод оторвался от лозы.
Еще четыре – пока плоды рвались в небо.
И Рифейну понял – это всё, что он сможет сделать, пора уходить…
***
Последнюю стрелу Рифейну пустил в спешке и не глядя – попал или нет – рванулся к роще, потому что облако ядовитой пыли от невзлетевших порождений темной магии уже подползало к его пригорку.
Стрела не пробила чёрный ребристый плод, а чиркнула вскользь. Оттого поднимающийся в небеса ядовитый фрукт закрутился, как потерявшая направление шутиха, взмыл свечой вверх и там, почти над самой головой Рифейну, лопнул, пролившись вниз расплывающейся в воздухе струйкой убийственной чёрной пыли...
***
Чувство было, словно кто-то приложил его по затылку звонким ударом крепкой палки. Ноги сразу обессилели и пошли, заплетаясь, боком, руки обвисли.
«Что это? Я падаю?» - с изумлением, замедленно, подумал Рифейну и упал на спину. Глаза, вдруг отказавшиеся подчиняться, уставились вверх. Там не оказалось ничего, кроме неба, ясного, высокого неба, недостижимого и такого величественного в своем покое.
«Небо, - думал Рифейну.
– Как давно я просто не смотрел в небо. Какое оно большое и чистое. Все обман, кроме этого бесконечного неба...»
Это изумление длилось и длилось, внутри было всё так покойно, величаво, торжественно и глаза неотрывно смотрели в ясное небо...
Но следом за эти светлым покоем пришла боль.
А за ней - желанная темнота...
***
Глава 17. Светлый Ирей
Глава 17. Светлый Ирей
…яркий свет бил из раскрытого окна прямо в глаза.
Человеку надоело жмуриться, и он попытался разлепить неожиданно тяжелые веки. К его удивлению, это удалось не с первой попытки.
Поток света ударил больно и вышиб непрошеную слезу. Мужчина отвернул голову и только тут обратил внимание на комнату и обстановку.
Он лежал нагишом на белоснежной простыне в покое, залитом теплым солнечным светом. Свет лился из окна напротив широкой кровати.
Стены густого сливочного цвета, такой же, может, самую малость светлее, потолок.
Потолочные балки светлого, почти белого, дерева, идеальные в своей одинаковости и прямизне.
Идеально гладкие стены, чья идеальная плоскость не разбавлена ни одним украшением или малейшей выщербинкой. Идеально прямые углы. Даже простыня, на которой он лежит, идеально расправлена и натянута.
Все безупречное и идеальное.
Посмертие?
Светлый Ирей?
Но нет, вон там, в углу, за балкой над его кроватью, маленький паучок приступил к работе над своей паутиной.
Либо это один из местных духов посмертия, либо это всё-таки не идеальное царство Ирея.
***
С легким шелестом откинулся незаметный прежде занавес и в комнату зашел высокий и статный мужчина.
Увидев открытые глаза лежащего, с явно видимым облегчением, выдохнул: «Ну, здравствуй!».
– Здравствуй, Патрум ри-Патрум! – спокойно ответил лежащий. Он испытывал бы удивление, если бы на него были силы. Но сил не было. И это бессильное спокойствие тоже было удивительно. – Где это я?
– В замке Акамагасэки.
– И давно?
– Третий месяц.
Лежащий в кровати помолчал. Такое принять было непросто.
– И как я сюда попал?
– Тебя притащил Первый.
Лежащий снова помолчал. Сил было невероятно мало. Всего несколько слов всерьез утомили. Но любопытство уже проснулось.
– И что сказал тебе Первый?
– Ругательства пропускать?
– Да.
– Тогда можно сказать, что молча принес.
Лежащий улыбнулся старой доброй шутке. Как хорошо – слышать старые шутки, смотреть на солнечный свет и лежать на гладкой белоснежной свежей простыне.
– А если всерьез?
– А если всерьез, Рифейну, то не затем он тебя учил четверть века, чтобы ты бездарно сдох под бледным небом Амаро…
***
Небо.
Последним воспоминанием было небо.
Прозрачное, белесо-голубое, без единого облачка в бездонной вышине.
А еще в том воспоминании было такое же бездонное, как небо, спокойствие.
– Что со мной случилось?
– Пыльца волшебных плодов… Но не торопись узнать все сразу. Я уверен, ты сейчас чувствуешь сильную слабость. Отдохни. Теперь, когда ты пришел в себя, силы будут прибывать быстро.