Лицо его было пустым.

Существо, которое называло себя Майкл, перехватило контроль над мозгом её отца. Майкл, наверное, немного ослабил управление её собственным мозгом: ему тяжело подчинять своей воле более одного человека за раз.

Может, ей удастся воспротивиться Майклу?

Боль, подобная огненному ливню.

Боль пролилась на её череп и заструилась по позвоночнику. Всепоглощающая, оглушительная боль, такая, что даже вопить нет сил.

— Пожалуйста... — проблеял кто-то её голосом.

— Подними лом над головой твоего отца, — сказало существо.

Оно казалось удовлетворённым, хотя слова приходилось выдавливать в кратких паузах расконцентрации.

Она повиновалась сей же миг, надеясь, что боль прекратится. Боль значительно уменьшилась, но не пропала совсем. Ещё нет.

— Ударь ломом своего отца в правый глаз, — велело существо. Она поклялась бы, что ему понравилось произносить отца в правый глаз.

— Нет, — сказала она.

Больше она ничего не успела вымолвить. Новая боль отличалась от прежней, как лесной пожар от костра. Все её чувства пожрала боль. Каждый орган вопил и молил о пощаде.

Так легко освободиться. Просто ударить ломом...

Но лицо её отца проступало сквозь завесу пламени.

Нет. Нет.

Нет, я этого не сделаю.

Боль стала непереносимой. Её затошнило и повело. Казалось, что её мнёт в руках какой-то великан.

Она отвела руку в сторону, нацелила лом и ударила туда, куда намеревалась: по касательной. Она пыталась не думать об этом.

Отец упал, обливаясь кровью. Он получил рану головы, но остался жив.

Она услышала чей-то смех. Два коротких слога. Ха-ха.

— Я не дурак, дорогуша. Теперь по-настоящему. Склонись над ним...

Вдали взвыли сирены. Она застыла в ожидании. Тот, кто называл себя Майклом, тоже застыл в ожидании.

Сирены зарычали в нижнем регистре и удалились.

Сирены Эфраму не понравились. А что, если этот человек поднял тревогу? Копы могут вернуться с минуты на минуту. И найдут тело, если продолжить развлекуху. Как обычно, от трупов одни проблемы.

Гм. Пакистанцы, управляющие мотелем, дадут им описание Эфрама. Но регистрировался он, разумеется, по фальшивому водительскому удостоверению, да и того не проверяли особо. Значит, в этой стороне след оборвётся.

Если папочку не найдут мёртвым, копы, вероятно, будут менее расположены искать Эфрама. Едва ли свидетельства папаши примут всерьёз. В чём он может их убедить? Он же не поклянётся, что его дочурка точно тут была. Он ничего не видел... Хотя... Наверное, видел, как она садилась в машину. Впрочем, девчонка уже достаточно взрослая, чтобы копы приняли её за амурную беглянку. Никаких проблем. Никаких очевидных проблем.

У него остались ещё нереализованные планы насчёт этой девчонки. Он хотел её переделать, сочетая методы награды и наказания. Вместо того, чтобы убивать, можно превратить её в покорную и довольную соучастницу. Зачем избавляться от неё сейчас? Эфрам ненавидел облегчать себе пути таким способом.

Он вздохнул.

— Ладно, девочка. Я проявлю великодушие. Твой отец будет жить. Мы перенесём его обратно в машину, на которой он приехал, и отправимся своей дорогой. Надо мне избавиться от этого «Порше», и чем раньше, тем лучше...

Но как же было здорово. Насколько замечательнее всё теперь, без Акишра.

Куда же нам отправиться? задумался он, подхватывая вместе с девушкой бесчувственное тело.

В какое-нибудь место, где они с девчонкой не вызовут подозрений.

В место, где никого не удивят человек в возрасте и его молодая компаньонка. В место достаточно коррумпированное, чтоб обеспечить себе прикрытие.

Разве не очевидно? Лос-Анджелес.

Гарнер сидел у себя на кухне, прикладывая лёд к гудящей голове и ожидая звонка полицейских. Но ему казалось, что толку от копов не будет вовсе.

Свободной рукой он ощупал повязку. Слишком тугая. И частично блокирует зрение правым глазом.

Он снова попытался припомнить подробности нападения. Он вспомнил, как открывал дверь. Потом — бам! — и следующим его воспоминанием было, как над ним хлопочут парамедики. Кто-то нашёл его в стоящем на парковке авто.

Телефон прозвонил, и он ответил ещё до того, как затих первый звонок.

— Да!

— Преподобный Гарнер? Это Брент из Аламедского госпиталя...

Гарнер испустил вздох. Он много помогал госпиталю, и в отделе неотложной терапии его знали. Он консультировал выздоравливающих после передоза и спидоносцев. Но сейчас у него не было времени на дела госпиталя, он хотел только очухаться и продолжить поиски Констанс.