«Я не могу сбежать. Я не могу пошевелиться.»

Мы тебе поможем.

Ужас и неохотное согласие. В такой последовательности.

Он сперва подумал, а не позвать ли кого-то на помощь, чтобы послали за Джеффом.

Потом подумал, что надо уйти вместе с Больше Чем Человеком.

Он знал, что позвать на помощь не сможет. Он знал, куда ему следует отправиться. У него было не больше свободы, чем у жидкости, вытекающей через слив.

«Я не...»

Попытайся же.

«Я не хочу...»

Скажи.

«Я не могу...»

— Он что, говорит во сне? — спросил тоном врача мужской голос. Казалось, что обладатель его думает вслух.

Митч открыл глаза и увидел врача. То был темнокожий коротышка в белом халате. Его привела медсестра.

— Я доктор Драндху.

Доктор говорил с индийским акцентом.

— Болеутоля...

— Я тебе не личный врач и выписать его не могу. Твой врач в реанимации, делает кому-то вырезание и вставку [19] , ну ты понял. Он скоро. Я из Калвер-сити, работаю в тамошней частной клинике, потому что доктор Метцгер... это твой врач, доктор Метцгер... он сказал, что мне будет интересно на тебя взглянуть... — Он говорил отстранённо, не сводя глаз с ран Митча. — Очень, очень квалифицированная работа. Доктор Метцгер мастер своего дела. Непохоже, что ты потерял много мышечной ткани, так что, если нервы в порядке, совсем восстановишься, но останутся шрамы.

— У вас были ещё такие же пациенты? — удивилась его спутница.

— Если быть точным, то двое. Девушка и мужчина за сорок. Мы только этим утром его оперировали. Митч, ты сидишь на наркотиках? Это строго между нами.

— Нет.

— Ты уверен? Мы никому не скажем, клянусь.

Митч вместо ответа сомкнул веки.

Попытайся же. Объясни им.

Легко сказать.

Доктор задал ему ещё какой-то вопрос. Митч проигнорировал его: он слишком старался не соскользнуть в забытьё. Он услышал вопрос только со второго раза.

— Митч, с кем ты разговаривал, когда мы вошли? Ты слышишь голоса?

Митч не ответил и на этот вопрос.

Через несколько минут он услышал, что врачи ушли, но ощущение чьего-то присутствия не пропадало.

Он открыл глаза. В палате был Палочка-Выручалочка.

Это Больше Чем Человек прислал его.

Палочка-Выручалочка был низкого роста, с румяными щеками, очень светлыми голубыми глазами и такими большими мочками ушей, что это придавало ему сходство с сенатором в галстуке-бабочке, который баллотировался в президенты, но проиграл [20] . Лоб у него, напротив, был маленький. Он широко улыбался. Он носил старую коричневую куртку и тщательно выглаженную коричневую же рубашку, заправленную в коричневые полиэстеровые брюки. Волосы укладывал ёжиком. Вообще складывалось впечатление, что Палочке-Выручалочке без разницы, на кого походить. Он был сама чистота и аккуратность. Возможно, поэтому и ногтей на пальцах рук у него не было.

Митча прошибла паника.

— Нет. Не пойду.

— Тут никого, — ответил Палочка-Выручалочка высоким писклявым голосом, как у цирковых лилипутов. Собственно, росточком он ненамного их превосходил, от силы на дюйм или два. — И эти, в клинике, они все заняты. Я тебе кое-что принёс, чтоб ты не чувствовал боли, и привёз, чтобы тебе не пришлось идти. — Он вытащил шприц. — Морфин.

Он усмехнулся с ноткой извинения.

— Предпочли бы использовать прямую связь, но она поломалась, так что...

Он пожал плечами и улыбнулся ещё шире.

— Морфин? А, да. Пожалуйста.

Митч подумал, что пускай только Палочка-Выручалочка даст ему болеутоляющее, а потом он откажется идти. Нажмёт кнопку вызова медсестры. Позовёт на помощь.

Но когда Палочка-Выручалочка влил содержимое шприца в капельницу, Митча захлестнула тёплая волна равнодушия, и он позволил Палочке-Выручалочке сперва одеть себя, а потом пересадить в кресло-коляску.

На пути прочь из госпиталя, пока плохо смазанная коляска скрипела по коридорам и вестибюлю, Митч обнаружил, что лениво смотрит на свою руку, испещрённую зашитыми ранами. С концов торчали чёрные нитки, стягивавшие края ран. Они были похожи на ножки или антенны насекомых, роящихся в его коже.

Ему было всё равно. Он уснул.

— Ты уверен, что не спал с Эми?

— Мне кажется, я бы заметил.

— Не смешно, Джефф. Ты знаешь, о чём я.

— Нет, честно. Она просто заявилась и сказала, что ей негде переночевать. Митч был ею просто восхищён. Я думаю, его уважение к тебе возросло порядка на четыре, когда я сказал, что она твоя экс.

Они сидели в маленьком кабинете Джеффа. Хозяин устроился в оранжевом плетёном кресле, а Прентис — в обычном вертящемся со спинкой. Плетёное кресло Прентиса бы не выдержало. Он выбрал место рядом с компьютером, Джеффовой коллекцией календарей «Плейбоя» 1950-х и начала 1960-х и набором японских фигурок всяких годзилл. Другую стену занимали пыльные книжные полки и всякие редкости. Журналы и газеты в беспорядке нагромождены поверх дешёвых пейпербэков издательства Penguin и коллекции пальповых детективчиков — ещё одного Джеффова достояния. Каждый детектив был заключён в отдельный чистый пластиковый футлярчик. Наконец, в шкафу разместилась коллекция пистолетов Джеффа: маленькая, но впечатляющая.

Они ждали, пока прозвонит телефон.

— Она ночевала на футон, — вежливо сказал Джефф. — А Митч был вынужден спать на полу в спальном мешке. Я знал, что ты пытался ей устроить нормальную жизнь. Я с ней говорил, но она была сама не своя. Она сказала, что пытается собраться с мыслями. Сказала, что у неё наклёвывается контракт или что-то такое, но не знает, можно ли доверять тому парню. Я подумал, что она, наверное, собирается выторговать себе роль отсосом.

— Блядь.

— Именно. В любом случае — она не хотела много об этом говорить. Просто сидела на футон, поджав ноги...