Прентис вышел из машины и постоял немного рядом.

— Джефф, это чёртово местечко — мечта параноика.

Джефф кивнул.

Охранник отсутствовал три минуты и вернулся, качая головой.

— Нету Митча Тейтельбаума тут! И не было никогда! Вы, верно, не туды свернули.

— Это ведь владения Денвера, так? — окликнул Прентис.

Охранник посмотрел на него своими зеркальными очками.

— Точно. Но вашего мальца тут нету.

Он повернулся и пошёл прочь с таким видом, что стало ясно: добавить ему нечего. Разве что пальцы на дробовике, быть может, сжались крепче.

— А можно поговорить с кем-то в поместье, например, с Денверами, — начал Джефф, — или...

Охранник повернулся к ним, но продолжал удаляться: задом наперёд.

— Нет, сэр, не сегодня. Миссис Денвер нездорова. Они не принимают гостей. Она просто не может. Я уже спрашивал.

Он снова развернулся к ним спиной.

У сторожки он, поколебавшись, повернулся к посетителям опять, на сей раз уперев дробовик в правое плечо, да так, что из этой позиции его перебросить в боевую — как на два пальца нассать.

— Чёрт, чёрт, чёрт, — прошипел Джефф себе под нос и пошёл к машине. Он завёл двигатель, отъехал немного, развернулся и осторожно поехал по дороге. Прентису показалось, что Джефф специально едет на малой скорости. Ты нас не прогонял, сигнализировал он охраннику. Это мой выбор.

— Слушай, ну поехали в полицию, — сказал ему Прентис, когда они очутились у выезда на хайвей. — Митч во что-то влез. По самые помидоры. Может, эти ублюдки его кормят какой-то дрянью. А если он умрёт там? Как Эми.

Джефф остановил кабриолет на обочине старой бетонной дороги. Он сидел и смотрел на трассу.

— К чёрту копов.

— Я знаю, что ты о них думаешь...

— Особенно полицию Лос-Анджелеса. Это полные уроды. И я поклялся, что мы к ним не пойдём. Я поклялся Лонни.

— Ну это же глупо, чувак. Ты что себе думаешь? Мы кто, Том Сойер и Гекк Финн, принёсшие клятву на костях пирата? Ты о Митче подумай! Пошли к копам.

Джефф испустил долгий вздох. Откашлялся, подняв с дверцы кабриолета облачко пыли, и так яростно защёлкал передачами, что Прентису стало боязно за трансмиссию. Потом машина выкатилась на хайвей.

— Ладно. Ладно, хер с ним. Попробуем через копов.

День только угасал, но в комнате Митча уже сгустились тени. Свет не горел, да и розовые стебли, сгрудившиеся вокруг окна, поглощали солнце. И тишина, если не считать негромкого шелеста, с каким отходили от стены оторванные обои, да фырчания мотора автомобиля. Небольшого автомобиля. Водитель переключил передачи, и машина уехала.

Митч отрывал от стены обои. Он подцепил их ногтем большого пальца и принялся отслаивать, как отделял заточкой лохмотья плоти от собственных рёбер несколькими днями раньше.

Чёртовы розочки на грёбаных обоях. Блядские геральдические розовые стебли с шипами, таких много на европейских рыцарских щитах... Поглядим, что там внизу, под ними.

Обоев он по сути и не видел. В голове его блуждали видения. Он видел, как уродует, увечит себя, погружает заточку в собственное предплечье. Он пытался вспомнить, как это начиналось, как он позволил втянуть себя в это дерьмо. Но с тем же успехом он мог вглядываться в затянутое дымкой окошко. Всё расплывалось и терялось.

Но не совсем.

Одни обрывки да фрагменты. Вот Больше Чем Человек говорит ему: В сущности, это мистический ритуал. Тогда эти слова прозвучали значительно. Теперь фраза показалась ему сущей херней. Мистический ритуал. Бред, да и только.

Таким образом его хотели околпачить. Стремились изобразить в собственных глазах неким аналогом святого Павла или даже Мессии. Страдания и распятие Христа непосредственно предшествовали его экзальтации, поучал Больше Чем Человек. Он говорил о факирах, возлежащих на гвоздях, о святых, которые бичевали себя день-деньской. Но тайна в том, что, если сделать всё правильно, это не больно! Да, поболит, но тут же и перестанет, ибо Безымянный Дух исцелит тебя...

Они сидели на террасе кондо, выходящей на пляж. Больше Чем Человек укрывался в тени и соблазнял Митча головокружительными обещаниями. Я хочу сделать тебя звездой, Митч, но для этого тебе потребуется превратиться в бога. Чтобы стать настоящей звездой, суперзвездой, необходима полнейшая концентрация. Самодисциплина не обязательно болезненна! Не обязательно... Нужно только осмелиться и поверить в себя, исследовать небывалое... Твоё тело не есть твоё истинное тело, так что это не имеет никакого значения. Твоё истинное тело сотворено из эктоплазмы и наделено эфирной природой. Оно принадлежит вышним сферам, и вреда ему причинить невозможно...