Ха-ха, видел бы сейчас её папочка!

Эфрам между делом размышлял, убедит ли полицию та открытка, которую он заставил её написать. Должна бы. Может, не стоило посылать? Она уже пыталась накорябать там кодовое послание, он принудил его зачеркнуть и сурово наказал. Но он устал и обленился, в канцелярской лавке больше не нашлось открыток, а он хотел уже раздолбаться с этой неприятной обязанностью. Потому и послал эту открытку вместо того, чтобы искать новую. Она как следует зачеркнула первоначальный вариант, проблем никаких. И, сказал он себе, зацепок тоже никаких. Расслабься и наслаждайся.

Но тут его ещё кое-что отвлекло. Он заметил это что-то уголком глаза и застыл, как вкопанный.

Может, просто тень от экрана?

Он обернулся, взглянул и увидел — чётко и ясно. Внутри девушки его член резко опал. Нет, это не тень. Или не просто тень. Это были Акишра.

Он видел, как они мельтешат за окном, гневные сгустки эктоплазмы, с хищной целеустремлённостью извиваясь и пытаясь пробиться внутрь, отслеживая эмоции, стараясь обнаружить его. Астральная защита, которой он окружил себя, слабела... или же девушка, которую он при себе держит... может, она тоже обладает скрытой Силой?

Защиты на таком близком расстоянии недостаточно, решил Эфрам. Они почуют меня. Они узнают меня.

Я не стану их рабом снова! Только не это!

Он скатился с кровати, натянул штаны, оттащил девушку — физически — от умирающего человека на кровати и хлестнул его импульсом наслаждения, высвобождая энергию, которая, если повезёт, оттянет их...

Туда. Облако червей повисло в воздухе над кроватью, снижаясь на добычу. Это оказалась молодь, слепая масса Акишра, недостаточно дифференцированная, чтобы ощутить или идентифицировать Эфрама с девушкой. Их интересовал источник эмоционального импульса, а мальчишка транслировал во всю мощь, смешивая страдание и наслаждение в мутный коктейль. Роящееся облако Акишра окружило его эфирным клубком. О, какое омерзение вызывали у Эфрама их движения. Разум мальчишки раскрылся... и он увидел, что с ним сделали, воспринял Акишра, и от его вопля дрогнули стёкла.

Эфрам дал девчонке впопыхах одеться и выволок её за дверь. Они устремились через парковку. За их спинами кто-то орал, надо полагать, менеджер мотеля. Да уж, тело этого особенно глупого юноши полиция точно обнаружит. Эфраму придётся заскочить в собственный мотель и быстро смотаться оттуда, пока они не явились за первопричиной всех ужасов... ну как первопричиной... увы, они не могут воспринять облако Акишра, летящее по следу Эфрама, ха-ха...

Ладно. Не так всё плохо, решил Эфрам, когда они загрузили машину и двинулись в путь. Никто, наверное, не видел, как они удирают, так что им удалось ускользнуть в относительной безопасности. Он усыпил девушку, и та осела, похрапывая, на своём сиденье. Потом направился к следующему скоплению мотелей и ресторанчиков. Немного отдохнуть и начать всё сначала...

Типичная для Залива погода, нечего сказать, раздражённо думал Гарнер, запирая дом примерно в половине одиннадцатого утра и горбясь в старой коричневой кожаной куртке на сыром ветру. Он побежал к своему грузовичку «Эконолайн» [29] , который выменял на «Тойоту» с доплатой, рассудив, что ему может понадобиться спальное пространство, когда закончатся деньги. Он присел за колесом, перебирая в голове пожитки — всё ли упаковано? Он был счастлив, что может отвлечься на эти детали и не так часто думать о Констанс. Если он свихнётся, думая о Констанс, то никогда её не отыщет.

А становилось очевидным, что разыскать дочку — его задача. От полиции помощи не предвидится. Собственно, отчасти он сам в этом виноват: он не успел записать номер «Порше», когда мог. Он воображал, что сумеет вырубить того парня ударом в зубы и забрать Констанс. Он думал, что дочка просто под наркотиками. Ему и в голову не пришло, что его самого вырубят ударом по голове, не дав ни слова сказать, а Констанс увезут чёрт знает куда.

Идиот. Надо было сразу сообразить, что это похищение. Надо было записать номер. Ты, чёртов идиот, сказал он себе.

Он перегнулся через заднее сиденье и вытащил из кармашка открытку. Она была погашена штемпелем Фресно и помечена вчерашним днём. На ней была картинка Санкен-гарденс [30] . На обороте рукой Констанс написано: Папа, я в порядке, не беспокойся и не ищи меня. Я с друзьями. И ещё одна строка, тщательно зачёркнутая. Потом её подпись. Он прошёлся по зачёркнутой строке стирателем пасты. Результат с трудом поддавался дешифровке, но, просидев над открыткой долгие часы, он уверился, что первоначально там значилось: Пожалуйста, позаботься о моей собачке. Это был код, разработанный ими, когда дочке исполнилось двенадцать, когда у неё сняли отпечатки пальцев, когда он побеседовал с ней о том, как избегать похитителей детей. У неё не было собаки. Она их вообще терпеть не могла. Кто бы её ни похитил, он что-то заподозрил и заставил её вымарать эту строку.

Разумеется, Гарнер показал открытку полицейским, обратив особое внимание на вымаранное кодовое сообщение.

Оклендский детектив пренебрежительно сощурился и махнул рукой.

— Может, так, а может, и нет. Трудно говорить. Вы думаете, что там написано именно это, а мне кажется, что скорее Пожалуйста, позаботься о себе, папа.

— А с чего бы вдруг она стала это зачёркивать?

— Кто знает? Может, подумала, что вы возьмёте себе в голову, будто она к вам пренебрежительно относится. Открытка, я так думаю, послана по доброй воле.