— Вот пусть внутри себя и считают. Что с исследованием?

Илур вытащил из внутреннего кармана небольшой листок. Выписка с результатами оценки рулона ткани. В ней зиждется скверна, но если после ритуала бластария ткань останется, то результат обрадует. Хотя меня результаты оценки ткани не обрадовали. Ткань изготовлена из шёлка арахн, монстров, появившихся уже после прихода скверны.

— Я должен попросить у тебя прощения, от лица Ганзейской торговой лиги и всего высшего совета, — Илур склонил голову. — Академия в Арнурском королевстве как-то прознала про эту ткань. Никто о тебе не говорил, но они готовы купить погонный метр за тысячу своих монет. Очищенный, конечно.

— Они как-то объясняли причины?

— Подкладка в гримуары. Это всё, что мы смогли выяснить.

Причина вполне ясна. Шёлк имеет в себе предрасположенность к магии воздуха, да и сам по себе проводит магическую энергию. А когда создают прочную основу обложек из пластинок полёвки, то внутри всегда проклеивают тонкую ткань. И обязательно магическую.

— Погонный метр? — переспросил я, на что Илур кивнул. Вырисовался интересный план, но я вообще не знаю, как проводится процедура бластария и будет ли считаться ткань одним предметом, если я разрежу её на части. Тем более что я и не знаю, сколько вообще в ней метров. — Если подумаю продать, то через лигу. Напрямую общаться не буду, — я кивнул на свёрток с псехвотрубками и достал из рюкзака жиаклитский стебель, подготовленный золотым аналогом. — Это надо выставить на аукционы. Я завтра уйду на разведку, вернусь — передам сорок пластин. Такого же отличного качества, как из прошлой партии.

— А ты разве не в академию их отвёз? — на вопрос Илура я с иронией произнёс, что оставил у каких-то своих. — Банковское представительство ксатов, точно. Удобно, — мечтательно протянул ратон. — По вашему третьему пункту договора в каждом банке длинноухих выделено место для ваших представительств. Вы в любой момент можете открыть представительство где захотите.

— А лига всё так же мечтает о своих представительствах?

— Она надеется в ближайшие года получить новое, — с корыстной хитринкой в голосе проговорил Илур, глянув на меня не менее хитрым взглядом.

— Мы все в этом заинтересованы, — я допил остатки вина в стакане, собираясь заканчивать встречу. — Последняя просьба. Я бы хотел получить списки аукционов на следующие два года.

Илур пообещал, что проблем с этим не предвидится. Меня это устраивало полностью.

* * *

— Да чего и посох не заменил? — спросил Галис голосом уличного пройдохи.

— Посох и жезл состоят не только из основы, — ответил я, аккуратно хлопнув по поясу. — На жезл у меня всё было, на посох нет.

— Мы думали, ну, когда в Магнаре с тобой встретились, что в свёртке у тебя было. Это же такие же? — Нот показал на мой посох, намекая на его чёрное древко.

— Да, и такие же неподготовленные. Единственная магическая осталась в академии. Попробую до зимы найти всё нужное.

Нот с Галисом в ответ молча закивали и продолжили смотреть по сторонам.

Идёт середина четвёртого дня разведки. Сначала доехали до крайних деревушек, потом сутки добирались до широкого луга между двумя лесами. Прошли через него и отправились на юг, где в прошлый раз заметили признаки логова оруков, но свежих ям от выкорчеванных деревьев или оруков мы не нашли. Только нашли опустевший длинный полудом-полуземлянку из сложенных стволов деревьев и невзрачной крыши из толстых веток в три наката. Снег в лесах стаял сильно, а во многих места и вовсе исчез вместе со следами, и нельзя было сказать, когда именно опустело логово и почему — но втроём мы ни за что бы не смогли разобрать этот длинный дом. А поджигать его бесполезно: от стаявшего снега стволы набухли от влаги. Нот и Галис посовещались и решили вернуться, к небольшому перешейку луга между двумя лесами.

Там мы провели третью ночь и сегодня, на четвёртый день, решили отправиться на северо-восток, пройдя недалеко от скверного места и выйдя на восточную опушку леса. Причина исчезновения логова неизвестна, но на деревьях около длинного дома нашлись участки содранной по кругу коры. У самой земли. Именно поэтому авантюристы решили пройтись крюком до восточной границы леса и посмотреть на состояние тамошних деревьев. Смотреть моим отличным зрением, конечно, но сути дела этого не мешает.

Пять минут назад мы отошли от макиры, скверного природного места. То ли раньше это был небольшой лесной луг, то ли ещё что, но там росла исключительно Чророрская полынь скверны. Огромная и вытянутая трава из толстого стебля с гипертрофированной листвой ярко-салатового цвета с синим отблеском. Листья широкие, практически метр на два, на материке скверны скручивались трубочкой и с оглушительным хлопком били по земле, стараясь прихлопнуть мельтешащие порождения — но в этой макире всякая полынь стояла неподвижно, легонько покачиваясь на ветру.

Вот именно из-за вида этой полыни авантюристы и заговорили о моём жезле. Их ещё в Магнаре привлекло изменение на моём поясе, но в городе поднимать эту тему они не решились.

— Да ты так не рассказал, сложно вообще эту полынь добывать, — спросил Галис, пытаясь хоть как-то себя развлечь.

— Это у профессиональных добытчиков спрашивать нужно.

— Да они все одно твердят, что всякую тварь сложно, — одноухий раздосадованно махнул рукой. — Да чего у них не спроси, так они…

Договорить Галису не дал Нот. Он прогнусавил, чтобы мы заткнулись, и замер. Вокруг нас лишь смешанный лес, в пяти минутах ходьбы начало макиры, а впереди поросший кустарником небольшой холмик. Слышен скрип веток, редкое пение птиц, да звук вдали, словно железную бочку тянут по грязи.

— Да это не к добру, — полушёпотом сказал Галис, аккуратно поравнявшись со мной и Нотом. Дождей не было уже как несколько дней, земля чуть подсохла и не хлюпала под нашими ногами. — Да, может, повернём обратно?

— Холм. Осмотримся с него. И пойдём. Медленно, — прогнусавил Нот. И медленно зашагал вперёд, поглядывая под ноги. Мы отправились следом, но уже через десять шагов остановились.

Глухой скрежет и постукивание нарастали, приближаясь со стороны холмика. Позади него некоторые деревья раскачивались не от ветра. Мне чудилось клацанье зубов, но сильно звонкое. Паранойя взбесилась, я невольно покрепче сжал посох.